Фрэнк вопросительно смотрит на меня, когда я сажусь за свой стол.
— Ну… что… она в госпитале, — отделываюсь я лаконичным ответом. Мод уже стоит рядом. И я спиной чувствую устремленные на меня взгляды остальных сотрудников. — Ладно, все в порядке. Подождем, что там будет.
Я включаю свой компьютер. С трудом удается сдерживать слезы. Мод кладет руку мне на плечо. Я накрываю ее своей ладонью и смотрю в окно. Если бы только я был маленьким. Тогда я смог бы убедить себя в том, что все плохое улетучится, стоит лишь о нем перестать говорить.
Все очень легко и все, в общем-то, просто:
Встречаются двое, любовь их захлестывает.
Но жизнь как тоннель, и несешься вперед,
Не зная, что скрыто в глубинах ее…
Bruce Springsteen, песня «Tunnel of Love» из альбома «Tunnel of Love» (1992)
В пять вечера мне звонит Кармен. Я как раз сел в машину, чтобы ехать в ясли. Мне даже не нужно спрашивать, как у нее дела. Я уже слышу это в ее голосе.
— Доктор только что ушел… Все ужасно, Дэн.
— Я еду. Только заскочу за Луной, и сразу к тебе.
У меня не хватает смелости расспрашивать Кармен.
■
Сердце учащенно бьется, когда я иду по коридору онкологического отделения с Луной на руках. Я захожу в палату, где сегодня утром оставил Кармен. Она уже одета и сидит на кровати, комкая в руках бумажный носовой платок, устремив взгляд в окно. Глаза у нее красные и воспаленные. Возле нее на кровати лежат еще два использованных носовых платка. Она видит нас и зажимает рот рукой. Ни слова не говоря, я подбегаю к ней и крепко обнимаю. Она утыкается головой мне в плечо и заходится в истерике. Мне по-прежнему недостает смелости задавать какие-либо вопросы. Я словно онемел. Луна тоже не издала ни звука с тех пор, как мы вошли в палату.
Кармен целует Луну, и ей все-таки удается выдавить из себя улыбку.
— Здравствуй, мое солнышко, — говорит она, поглаживая Луну по голове.
Я откашливаюсь.
— Рассказывай, — прошу я. Деваться некуда.
— Рак. Очень опасная форма. Диффузная, как они ее называют. Не опухоль, а воспалительная форма, и она уже распространилась по всей груди.
Шок.
— Они уверены в диагнозе? — Это единственное, что мне приходит на ум.
Она кивает, шумно сморкается в платок, который уже не впитывает влагу.
— Это называется карцинома… какой-то мастит. — Я киваю, как будто понимаю, о чем идет речь. — Если хочешь, можешь уточнить у доктора Уолтерса. Его кабинет дальше по коридору.
Уолтерс. Опять это имя. Всю неделю оно оставалось для нас запретным. Мы отмахивались от настойчивых вопросов, которые нам задавали Томас, Анна и мать Кармен — не допустил ли доктор страшную ошибку полгода назад? Может, рак уже и был, но даже тогда было бы поздно, отвечали мы. Тема закрыта. Страшно подумать, что Кармен может умереть из-за врачебной ошибки.
