Саважа немедля увидели, и от человека к человеку метнулся шепоток; да и сам барон уже достаточно услышал, чтобы разобраться в происходящем. Сохраняя каменное выражение лица, он направился к окружившей Ренара группе и с большой неохотой, но поклонился Беарнцу.
– О, Господь щедр сегодня! – проговорил граф, глядя на Саважа. – Вот и главный герой нашей истории! Сопутствует ли вам успех, дорогой барон, в поимке самого отъявленного негодяя на свете?
– А вы находите возможным шутить об этом, сударь? – холодно осведомился капитан, мельком глянув на Гиза, однако тот не подал ему никакого знака. – Преступника и его сообщников неоднократно видели в городе, и чем дальше, тем их больше.
– Имя им – легион, а у страха глаза велики, – сказал Ренар. Колетт, глядевшая на него во все глаза, позабыла, что рядом стоит Ноэль, хотя в прежние дни ее никто бы не интересовал, кроме кузена. Но сейчас перед нею стоял ее собственный супруг, и хотя с виду он выглядел обыкновенным бездельником, придворным пустоцветом, – он притягивал взгляды в этот миг сильнее, чем Беарнец.
– Они завели новую моду, – продолжал барон, словно не понимая, что Ренар играет с ним. Если бы Саваж не был столь прямолинеен и включился бы в этот поединок острословов, он скорее завоевал бы симпатии окружающих. Но Ренар успел очаровать их, и бычья упертость не могла сослужить капитану мушкетеров хорошей службы. – Носят горностаевые хвосты, прицепленные к поясу.
– Горностай ведь – один из символов справедливости? – уточнил, забавляясь, Генрих, а стоявший рядом с ним шевалье де Миоссан отвечал:
– Истинно так, ваше величество.
– Хотя бы один недостаток есть у нашего Идальго, – сокрушенно заметил Ренар, – он изводит животных ради собственной прихоти! Впрочем, его можно понять. Не в обиду будет сказано, сир, но в городе множество протестантов, а значит, и черных одежд хватает; как бедняге Идальго отличать сторонников от случайных прохожих?
– Это лишь подтверждает, что он – человек благородного происхождения, – продолжил барон.
– Или ограбил какого-нибудь парижского торговца шкурками, – предположил Ренар под общий смех.
– Возможно, и сейчас он среди нас, вы, насмешник. И пока вы потакаете ему, он все более убеждается в своей безнаказанности. Хотя он не столь неуловим, как кажется, только никто не желает об этом упоминать! Весной мои люди настигли его в Гаскони, – продолжал барон довольным тоном, – и ранили его. И хотя преступник скрылся, я уверился в том, что он не сам дьявол, явившийся из преисподней, а обычный человек – и человек смертный. Возможно, он безумен, – я почти что убежден в том. А вам лишь бы смеяться. Если вы, граф де Грамон, когда-нибудь станете звать на помощь, так как Идальго решит, что вы ему неугодны, – можете не дозваться городской стражи.
