– О, сущего пустяка. Видите ли, мой принц, если я – осел, то этот юноша – определенно, петух. Чтобы на нашей ферме царило благолепие, проигравший маркиз залезет… да вот хотя бы на этот стол, встанет на нем и прокукарекает три раза.
Многие захохотали, и даже Колетт улыбнулась.
– Впрочем, – грустно продолжил граф, – сие достославное зрелище вряд ли усладит наши взоры. Я уже проиграл – увы! Со времен отрочества не держал оружия толком! – и он повертел рапиру так и этак, выписывая ею немыслимые кренделя.
– Хорош, а? – пробормотал Кассиан, наклоняясь к Колетт и дыша на нее винными парами. – Принц любит посмеяться, а Ренар умеет его рассмешить…
– Вам это тоже кажется смешным, барон?
– Ну конечно!
Колетт вздохнула и подумала о том, что многого еще не знает о настоящем веселье. И, пожалуй, знать не хочет.
– Хорошо, так тому и быть! – согласился Беарнец. – Условия приняты. Начинайте! – и съел виноградину.
Колетт подалась вперед.
Противники встали друг напротив друга; солнечные пятна, пробравшиеся между листьями платанов, скользили по их одежде, лицам и узким клинкам, и выглядело это не страшно, а красиво. Колетт немного успокоилась. Вправду, что может случиться в присутствии принца, с затупленным оружием? Ренар не умеет сражаться – Ренар проиграет, и все.
Маркиз, не в силах ждать, пошел на противника, грозно выставив перед собой рапиру.
– Говорят, он хороший фехтовальщик, – заметил Кассиан.
И действительно, держался Дюблан отлично. Он был уверен в себе и сделал первый выпад, несомненно, достигший бы цели, если бы Ренар не сделал шаг назад. Граф де Грамон неловко взмахнул рапирой, но это даже отдаленно не напоминало выпад.
– Ренар, что же вы! – крикнул принц. – Вы не мух отгоняете!
Дюблан наступал, граф отступал – они ходили кругами по поляне, и выглядело это смешно: как будто обозленный пес преследует ошалевшего облезлого лиса, попавшего на скотный двор. Несмотря на комичность действа, Колетт было вовсе не до смеха. Ей вдруг стало обидно, что все эти люди, называющие себя по меньшей мере хорошими знакомыми графа де Грамона, так откровенно потешаются над ним.
Он не виноват, что слаб здоровьем, не блещет фехтовальными талантами и взял на себя роль ехидного шута при королевском дворе Наварры. Колетт до сих пор не знала, зачем Ренар избрал именно этот путь, и у нее недоставало смелости спросить. Только вот сегодня она непременно поинтересуется – потому что смотреть, как он уворачивается от выпадов маркиза, было невыносимо.
