– Так, так, Ренар! – воскликнул Беарнец. – Что послужило поводом для ссоры на этот раз?
– Я всего лишь позволил себе сделать присутствующим дамам тот комплимент, который соответствовал не только их красоте, но и моему настроению, и радовал мою глупость так же, как радовал их самолюбие, – высказался Ренар в своей обычной манере. Он стоял, скрестив руки на груди, и казался непозволительно расслабленным.
– Вы обвинили в глупости всех дам! – воскликнул маркиз, сверкая пламенным взглядом. Надо признать, в гневе юноша был хорош. – Вы назвали их пустоголовыми!
– Я сказал, что не надобно иметь много ума, дабы порхать под солнышком с цветка на цветок, однако красота искупает все. Разве это не комплимент, мой принц? – обратился Ренар к Беарнцу. – И разве дамы не должны считать себя польщенными, что такой несуразный человек, как я, вообще додумался до столь красивого оборота речи?
– Это оскорбление! – продолжал настаивать маркиз. Генрих явно наслаждался диалогом, а Колетт не знала, что и думать. – Если его высочество позволит, я немедленно проучу вас и заставлю ответить за свои слова!
Хорошо, что юный поборник справедливости понимал: негоже затевать ссору и ввязываться в дуэль без одобрения принца. На Генриха сейчас устремлены были все взгляды: Беарнцу предстояло решить, стоит ли понаблюдать за, как он выразился, забавой. Колетт надеялась, что здравый смысл возьмет верх, но увы: то ли молодость Генриха сыграла с ним злую шутку, то ли он знал какой-то секрет, однако принц произнес:
– Что ж, я не против взглянуть, как наш гость станет биться за честь присутствующих дам с графом де Грамоном! Однако, друг мой, – обратился он непосредственно к маркизу, – я не потерплю, чтобы здесь пролилась кровь. Кажется, в моем доме есть фехтовальный зал, пускай слуги принесут рапиры. Победу можно завоевать и без единой царапины – главное, верить, что творите правое дело.
Юный маркиз такому обороту дела явно не обрадовался (он жаждал пустить кровь самонадеянному противнику, это читалось на его возмущенном лице), но поклонился, принимая условия принца. Ренар же воскликнул в замешательстве:
– Ваше высочество! Я-то надеялся, что ваша мудрость позволит мне избежать позора! Ведь я отвратительный фехтовальщик, как вам известно! В старых добрых мужских спорах всегда предпочитаю пистолеты, да и то рука моя так дрожит, а дух столь слаб, что противники мои смеются надо мною и помирают в основном от хохота.
