– Иногда, Ренар, – призналась Колетт.
– Мне нравится, как вы произносите мое имя, – сказал он вдруг. – Такой чудесный говор.
– Я не замечала.
– Конечно, для вас он звучит привычно. У вас мягкая речь, Колетт, мягкая, как кошачьи лапки.
– Или лисий мех? – сказала она, забавляясь.
– Вы взяли имя моего рода, оставьте мне мое собственное! – шутливо возмутился Ренар, глаза его сверкнули, и вдруг, в этой мимолетной улыбке, в нечаянном повороте головы Колетт почудилось нечто иное.
Не человек. Лис.
Она моргнула. Вот так и рождаются сказки об оборотнях.
– Зачем мы приехали сюда, Ренар? – спросила она.
– Вы не хотели?
– Мне нравится Грамон. Я с удовольствием провожу там время.
– Маленькая затворница, вы меня не обманете, – улыбнулся Ренар. – Так же вам нравится этот блеск, эти краски, вы сами говорили мне, что любите летнее время.
– Как и любое другое.
– Что же, скажете, вам и жить нравится? – поинтересовался граф.
– Каждый день я открываю что-то, – сообщила Колетт. – И это мне нравится.
– Что открыли сегодня?
– Что вы поехали сюда, так как думали, будто я того хотела.
Граф склонил голову набок; пышное рыжее перо у него на берете свесилось, словно мягкое лисье ухо.
– Да вы подозреваете меня в добросердечии? – возмутился Ренар. – Никто не решается такое проделывать!
– Я ваша супруга и скромно надеюсь, что у меня есть кое-какие привилегии.
– Кое-какие. М-да… – удивленно протянул де Грамон. – Как прелестно вы это обозначили, Колетт. Значит, по-вашему, я решил вам угодить?
Она кивнула, не собираясь расставаться со сложившимся у нее впечатлением.
– И вы правы, – сказал граф внезапно, – это так. Мне хотелось, чтобы вы покинули свою гостиную, где свили гнездо, и вылетели на простор, моя маленькая птичка.
Колетт даже немного растерялась.
– Вы действительно неважно себя чувствуете, если говорите мне такое.
– Вам не нравится?
– Вы… на себя не похожи, – пробормотала Колетт.
Слуга поднес графу бокал с вином, и это разорвало хрустальные нити волшебного непонимания. Колетт надеялась, что разговор удастся продолжить, однако слуга не спешил уходить. Склонившись в почтительном поклоне, он сообщил, что его высочество принц Наваррский просит графиню де Грамон оказать ему честь и прогуляться с ним по розарию.
– А меня его высочество не приглашает? – ухмыльнулся Ренар.
– Его высочество говорил лишь о графине и спрашивал вашего позволения как супруга, – не дрогнув, произнес слуга.
– Ступайте, моя дорогая, принцам не принято отказывать, – заявил граф, – а я буду наслаждаться одиночеством и солнышком.
