— Пошли, брат мой Огненный Нос, — охотно откликнулся Марк Парашкин.
Ну, до чего не любят бабы, когда у мужиков хорошее настроение. Фортуна, хоть и богиня, но суть у нее чисто бабская. Обиделась, что бичи не реагируют на ее мелкие подлости, и показала свою похабную жопу во всей красе.
Не успели они прорубить и ста метров новой просеки, как Марк услышал сдавленный голос Шахназара:
— Марк! Погляди — я, кажется, себе артерию перерезал.
Шахназар стоял, прижав руку к шее. Из-под пальцев густо сочилась кровь.
— Как это ты умудрился? — подбежал к нему Марк.
— Вот вешку строгал на стволе и зацепил рукояткой топора за сучок. И чиркнул лезвием по шее.
— Сядь, я сейчас сбегаю за аптечкой, перевяжу. — Марк рванул к рюкзаку, быстро принес аптечку, вытащил бинт и лейкопластырь.
— Ну-ка, убери руку, — приказал он Шахназару. Тот послушно отнял руку от шеи. Через половину шеи сияла страшная кровоточащая рана. Парашкин приложил к шее лейкопластырь и осторожными, почти нежными движениями стал бинтовать ее.
— Не туго? — спросил он, когда весь бинт оказался, обмотан вокруг шеи Шахназара.
— Нет, — прошептал тот. — Слабость только и тошнит.
— Ты держись, Колька, не вздумай подыхать. Я тебя до Урала дотащу, не то что до табора.
Взвалив Шахназара на спину, он действительно потащил его в сторону табора. Сгоряча проволок почти километр, но выбился из сил и упал вместе со своей ношей. Бич лежал навзничь на спине. Лицо у Шахназара было синее, как у покойника, глаза закатились, и из-под век виднелись только белки.
— Кажется, я тащу труп, — подумал Марк. Он проверил пульс. Ничего. Приложился к груди, но кроме ударов своего бешено молотившего сердца не услышал ничего.
Перед ним лежал мертвец, и Марк задумался уже о собственной судьбе. Тащить труп и сдаваться властям — верная тюрьма. Где он найдет такого дурака-следователя, который поверит его рассказу? Любой суд сделает однозначный вывод: драка, в которой подследственный убил потерпевшего топором. Выход оставался один — спрятаться, пока не заживут следы драки. Марк накрыл глаза Шахназара капюшоном от энцефалитки, чтобы не выклевали вороны, минуту постоял в молчании и пошел назад, к рюкзакам. Собрал в свой рюкзак все продукты, котелок, топор и чехол от спальника. Потом выложил половину продуктов обратно.
— Как не называй, а брать у мертвого — мародерство. — И пошел прямо на север, туда, где сливались две могучие реки Алдан и Лена, и где на сотни километров не было жилья, кроме охотничьих зимовьев и заброшенных хатонов.
