— Голодный бич злее волка, сытый — добрее овцы, — завопил Старый Большевик Драбкин и бросился на манящий запах. Шахназары сумели выклянчить у Хомича аванс на покупку носок и купили целую коробку зубного эликсира на спирту. Благодаря бдительному надзору начальника, большую часть коробки удалось донести до табора. Даже такая гадость, как эликсир, не сумела отбить у бичей аппетита, и ведро тушеной дичи перекочевало в «наэликсиренные» желудки.
Сытые и умиротворенные бичи расселись вокруг костра и, прихлёбывая чай, трепались. Сперва помянули нехорошим словом бригадира, не давшего трактора для перевозки табора, затем племянника, который, напротив, согласился увести на лошади несколько мешков, но по причине слабого знакомства с топографией уволок барахло на другой алас. Тема невезения и стала предметом рассказа Хомича.
Рассказ о невезении.
Начальник партии Артёмов нервничал. Хотя до лагеря Володи Зыбайло оставалось добрых полчаса лета, он то и дело наклонялся к иллюминатору и вглядывался в плывущую под вертолетом тайгу. Месяц назад он разбросал отряды по таксаторским участкам и с тех пор имел с ними связь лишь по рации. Четыре отряда более-менее откликались на его призыв: «„Ландыш-18“ на связи», один только «Ландыш-5» стойко молчал. Зыбайло, чьим позывным и был «Ландыш-5», стоял со своим отрядом дальше всех, и поначалу Артёмов приписывал его молчание несовершенству аппаратуры. «Недра» — рация маломощная, и если не натянул как следует антенну и противовес — «слышимость в пределах видимости». Артёмов опросил своих «Ландышей» — слышал ли кто из них в эфире «пятого», и хотя ответ был отрицательным, не очень беспокоился. Таксаторы — народ свободолюбивый и своенравный. Для того, чтобы не слушать «отеческих поучений» своего начальника, готовы, как этот Зыбайло, неделями не выходить на связь.
— Ох, и выдеру я, как сидорову козу, этого щенка, запоет канареечкой!
В науке ругательств Артёмов был дилетант и, если не считать экзотической канареечки, обходился образами домашних животных. Тем не менее, эта довольно неопределенная угроза в адрес таксатора его успокоила и он забыл про Зыбайло до самого отчета. Отчет, то есть сбор нарядов, ведомостей, актов и прочих подобных бумаг — кошмар инженера-полевика. Каждый месяц нужно сосчитать не только зарплату, налоги, полевые, алименты, но и расход продуктов, барахла и денег. Если учесть, что зарплата выдается только в конце сезона, то вся эта работа, кстати, не оплачиваемая, проводится только для отчетности. Как сказал классик: «Социализм есть учет», и будь добр, отдай 3–4 дня в месяц социализму, то есть учету. Впрочем, грех жаловаться. Не будь отчетов, кто бы дал начальнику партии деньги на вертолет? Топал бы сейчас с рюкзаком по тайге, ночуя под кустом. А для отчета и на вертолет денег не пожалели.
