— Очень смешно, — сказал я.
— Нет, серьёзно, — сказала она тоном, не оставлявшим сомнений в обратном, — как я могу доверять тебе со всеми этими красотками с западного побережья?
И тут я ощутил, как что-то оборвалось у меня в груди.
— Господи, Тэсс, это я оставляю тебя здесь одну. Это я должен беспокоиться. Могу ли я тебе доверять? Откуда я знаю, что ты не прыгнешь в койку с… одному Богу известно, с кем, пока я в отъезде?
Она отстранилась от меня.
— Что на тебя нашло?
— Ничего. — Я смотрел на неё, её узкое лицо, высокие скулы, гриву рыжих волос. Боже, я не хотел её потерять. Она была всей моей жизнью. Но если дневник прав, я для неё — ничто. Я знал, что должен извиниться, покаяться, пока не поздно, пока мои слова не стали частью неизменного прошлого, фундаментом стены, которая встанет между нами, но я не мог заставить себя пойти на попятный. Я был глубоко уязвлён — чем? Тем, что она могла сделать? Тем, как она могла поступить, если бы всё было иначе? Наконец, я отвёл взгляд от её удивлённых зелёных глаз и поднялся с дивана.
— Пойду наверх соберу чемодан, — сказал я.
Я приехал в Ванкувер во вторник. Доктор Чжуан игнорировала мои звонки до вечера среды, когда мне удалось поймать её по рабочему телефону. Она уже готова была положить трубку, когда я заговорил по-китайски. Мне удалось её удивить; языка я нахватался за время совместных раскопок в Китае. Она в конце концов согласилась встретиться, но настояла, чтобы это было днём, а не вечером, и у неё в офисе, а не дома. Это означало расходы на ещё одну ночь в «Холидей-Инн», но поскольку условия тут ставлю не я, мне осталось только смириться.
На подъезде к TRIUMF, расположенному на краю красивого соснового леса на окраине кампуса Университета Британской Колумбии, меня встретили два знака. Тот, что справа, сделанный из семи трёхметровых досок знаменитой местной древесины, сообщал по-английски и по-французски, что я въезжаю в канадский национальный мезонный центр, управляемый совместно четырьмя университетами при участии Национального Совета по Исследованиям. Тот, который слева, в красно-белом правительственном стиле напоминал мне, что здесь усердно трудятся доллары, которые я заплатил в виде налогов.
По территории были разбросаны десятки строений, некоторые из них определённо времянки, так что мне потребовалось некоторое время, чтобы найти главный вход. Ни одна из рекламных брошюр, что я взял на входе, не захотела сообщить мне, как расшифровывается TRIUMF, хотя я смутно припоминал какую-то телевикторину, в которой говорилось про «
