Поначалу казалось, что война особо не влияет на повседневную жизнь. После того, как по Столице прошли массовые демонстрации под знаменем с имперским горным орлом, погромили вражеские посольства, а граждане Фекелеша и Конфедерации, имевшие глупость задержаться на имперских территориях после формального объявления войны, были интернированы, все как будто вернулось в свое русло. Войска выдвинулись на позиции, но боевые действия происходили так далеко, что можно было о них не думать. Установки ПВО и боевая авиация не позволяли вражеским бомбам и ракетам падать на головы жителей метрополии, не говоря уж о Столице, а значит, и беспокоиться было не о чем. Что до общего хода войны, то причин для беспокойства было еще меньше. В новостях передавали сообщения о победоносных действиях славной имперской армии и флота, на телеэкранах и в журналах перед киносеансами можно было увидеть мужественные лица солдат, готовых в любой миг отразить вероломную атаку, панораму горящих вражеских танков, механизированные колонны, бодро наступающие по всем фронтам, — военная цензура работа исправно, да и как ей работать неисправно, если проштрафившийся цензор шел под Черный трибунал наряду с дезертирами и шпионами? Экономисты сообщали, что, несмотря на войну, отдельные отрасли производства достигли еще большей степени процветания, чем раньше, — да и как быть иначе, если предприятия переполнены государственными заказами?
И не хотелось думать, что цены растут с каждым днем, что у продовольственных магазинов с утра скапливаются длиннейшие очереди, а в тех магазинах то и дело пропадает самое необходимое — потому что да, предприятия переполнены государственными заказами, которые направлены на исключительно военные нужды, и импорта сейчас нет, как отрезало, а солдаты-отпускники рассказывают такое, что в новостях никогда не услышишь… что вражеские солдаты, оказывается, не первый месяц топчут наши земли, и, несмотря на все усилия, окончательно вытеснить их не удается… И противовоздушная оборона срабатывает не всегда, а бомбоубежищ для гражданских у нас не предусмотрено, и отдельные населенные пункты, может, еще числятся на картах, но исчезли с лица земли.
В Столице стали появляться беженцы, и фильтрационные пункты были им не указ.
Здесь и в мирные времена недолюбливали «тупых провинциалов», но тогда это не создавало проблем. Если провинциал не был и впрямь особенно туп, он закреплялся в Столице, если везло — делал карьеру и через десяток лет уже сам с презрением посматривал на окраинных жителей. Но теперь времена были другие.
