— Чей однофамилец? — не понял папа. — Метро?
— Ты что, Сережа! — мама дернула его за рукав. — Не метро, а Мегре! Жоржа Сименона.
Папа ничего не понял, но на всякий случай улыбнулся гостю приветливо.
— А! Извиняюсь. Присаживайтесь, товарищ Семенов!
— При исполнении не могу! — отрезал милиционер и сел. — Значит так: только что совершено ограбление соседа вашего, гражданина… пожелавшего остаться Х.
— Это Хапунова, что ли? — спросил папа, — Виктора Петровича?
— Его. — Мегро кивнул. — Ограбление совершено при помощи раскаленного чугунного утюга.
— Какой ужас! — прошептала мама.
— Но я к вам пришел совсем по другому вопросу.
— По какому?
Участковый поводил глазами в разные стороны, как таракан усами, и как бы между прочим, спросил:
— Нет ли у вас случайно… чугунного утюга?
— Это вы на что намекаете, товарищ Махно?! — вздыбился папа.
— Да нет! — участковый миролюбиво улыбнулся чайнику. — Я к тому, что не пропадал ли у вас таковой утюг?
— Вон он, наш утюг! — папа указал на бабушкин чугунный утюг, мирно стоящий на подоконнике. — Двадцать лет на окошке стоит, некому пыль стереть! У нас семья порядочная, товарищ Угро, и нечего нас подозревать!
— Да кто ж вас подозревает? — милиционер поднялся. — На месте утюжок — и хорошо. Извиняюсь за беспокойство! До свидания!
Едва за ним закрылась дверь, как папа, не сдержавшись, грохнул кулаком по столу.
— За-ши-бись! Из-за бабкиного ржавого приданого чуть под следствие не попали! — он вскочил и лихорадочно забегал по комнате. — В общем так. Если твоя мама… эту железяку… этот протез ее головного мозга… с глаз моих долой не выкинет, я твою маму… этой железякой…!!!
Папа подбежал к окну, схватил утюг и вдруг с воплем уронил его на пол. Мама в ужасе прикипела к дивану. Засунув пальцы в рот, папа ошеломленно переводил взгляд с утюга на нее и обратно. Над поверженным утюгом тонкой струйкой поднимался сизый дымок.
Сынуля уже выползал зеленым коридором из своей крепости, когда из темноты за забором послышался негромкий свист.
— Это кто свистит? — шепотом спросил Андрюша у темноты.
— Это я, — сказала темнота.
— А кому? — спросил сынуля.
— Тебе, кому же ещё! — над забором появилась голова Михи. — Ну как, сходил?
— Сходил.
— Взял?
— Картошку они не дали. Говорят, не выросла ещё.
— Так ты что, пустой?!
— Деньгами взял. — Андрон самодовольно усмехнулся. — Два мешка.
— Денег?! — у Михи перехватило дыхание.
— Нет, картошки. По десять рублей килограмм.
— Дёшево! — поморщился Миха.
