- Ладно. Я понял - он достал из кармана пузырёк тёмного стекла, высыпал на ладонь немного пыли (кал летучей мыши, толчёная кость чёрного петуха, табачная пыль, земля в могилы взятая в полнолуние), потом резко бросил этот порошок в сторону охранников, выкрикнул три слова заклинания (Завидую Семёнычу - память у него абсолютная. Такого запаса заклинаний, как у него, нет ни одного знакомого мага. Настоящий опер!)
Охранники протестующее взмахнули руками и осели на пол, вырубленные могучим сном.
- Порядок! Быстро, подключайся, а то у нас в запасе всего час, притом - не даже боже их найдут, тогда скандал будет неимоверный. Хоть склад этот не используется в последние месяцы, но кто-то же здесь всё равно ходит. Скорее, скорее!
- Осторожнее, тут трактор...давай, давай, шевелись, Вася! - Семёныч подталкивал меня, а я как зомби, всё шёл и шёл за нитью, как в лабиринте Минотавра.
- Стоп! - я остановился и замер - Семёныч, она двигается, и двигается сюда! Машина! Уходит!
Я открыл глаза, глядя вокруг, Семёныч тоже замер, держа наготове щепотку порошка для файрболлов.
- Вот она! - начальник бросился к проезду между складами, где показалась 'мазда' в предпоследнем кузове, вполне так добротная машинёшка - сам такую хочу. Они в этом кузове подешевле, а комфорт вполне так приличный.
Семёныч метнул файрболл, тот с шипением и свистом врезался в правое переднее колесо машины, тут же оторвавшееся и покатившееся, виляя и дымя, в сторону полуразобранного трактора доисторических времён.
- Защиту, защиту ставь! - крикнул Федоренко, речитативом выкликая слова заклинания. И вовремя - тёмная фигура, выскочившая из-за руля автомобиля, взмахнула рукой и о капитана разбился огненный шар, растёкшийся по поверхности магического пузыря тонким сияющим слоем.
Я тоже взмахнул рукой и пустил файрболл, но мой шарик был вялым и каким-то тухлым, как будто выцветшим. Противник с издевательским хохотом отбил его в сторону, а затем, со звуком лопнувшей струны поднялся в воздух и полетел в сторону реки.
- Уходит, уходит сука! - отчаянно крикнул Федоренко и выхватив из подмышки 'макаров' выпустил в сторону преступника полную обойму, до смерти напугав стаю грачей, торжественно возвращавшихся на родину из дальнего путешествия. Весна, мать её за ногу! Все башмаки уделал в грязи!
Грачи дико заорали и 'отстрелялись' прямо на нас с капитаном Федоренко, покрыв наши тела позором и противными слизистыми пятнами. Федоренко залепили прямо в глаз, как будто бы намекая, что надо бы целиться и получше. Я изнемогал со смеху, глядя на красного, разъярённого как бык начальника, прочищающего своё недреманное око и изрыгающего нецензурную брань такой концентрации, что она вполне могла сложиться в формулу заклятия. Оторавшись, Федоренко обратил свой гнев на меня:
