Элиана с помощью стюардесс делала ему ингаляцию, давала кислород, но он все равно не мог дышать. Врач, оказавшийся на борту, нашел в аптечке ампулу эпинефрина и сделал ему укол. Но это почти не подействовало, и самолет был вынужден вернуться в Рим, где прямо на поле их уже ждала машина “скорой помощи”.
С тех пор они с Алессио больше не летали. И дома с мужем она его оставить не могла. Не рискнула бы, даже если бы Маурицио вдруг изъявил желание побыть с сыном. Маурицио не умел ухаживать за мальчиком, тем более не смог бы оказать первую помощь. Итальянские мужчины такими вещами не занимаются, заявил он ей.
Маурицио не всегда был таким. В Америке, в начале их романа, он мыл посуду, пылесосил, даже готовил – причем лучше, чем она. Но в Италии все разом переменилось. Жены его друзей не ждут от мужей помощи в домашних делах, и ей на это не стоит рассчитывать, сказал он.
Мать Маурицио, Антонелла, всю жизнь его обслуживала, даже гладила нижнее белье. Она была убеждена в том, что Элиана плохо исполняет обязанности жены.
Как-то раз, вскоре после того, как они переехали в Италию, Антонелла показала Элиане, как нужно гладить носки Маурицио. Элиана глазам своим не поверила. А потом решила, что вины Маурицио в этом нет. Он привык принимать это как должное.
Несколько лет назад по настоянию Элианы они обратились к семейному психологу. Психолог, пожилой итальянец, слушал, как она рассказывает о своих разочарованиях, и кивал. Да, заявил он, проблема ясна. И проблема эта – в ней самой.
– Вы не в Америке, – сказал он. – Как бы это ни было трудно, вам нужно постараться принять новую жизнь и новую культуру. – Он даже предложил, чтобы в доме больше не говорили по-английски. Только по-итальянски.
– Но английский – мой родной язык, – пробормотала пораженная Элиана. – Это – моя суть.
– Да, так было раньше, – прервал ее он. – Вам пора перестать цепляться за прошлое. Хотя бы ради семьи.
После этого визита она долго плакала. Когда она сказала Маурицио “согласна”, она рассчитывала совсем не на это. И горько ошиблась. Мужчина, который за ней ухаживал, был нежен и заботлив. И она попалась на удочку.
Маурицио заявлял, что тоже в ней разочаровался.
– Раньше с тобой было намного веселее, – сказал он однажды. – Как ты изменилась!
Она действительно изменилась. Она стала матерью. Порой ей казалось, что Маурицио винит ее за перемены, которые внес в их жизнь ребенок. Больной ребенок. Она боялась, что в глубине души Маурицио винит и Алессио и поэтому так мало времени проводит с ним. Вернее, с ними.
