— Но почему ты сомневаешься в пользе моих выступлений? — удивился Мак.
— Потому что политик из тебя неважный, к тому же ты плохо разбираешься в людях. Конечно, выбор у тебя был небогатый, ты все-таки добился, чтобы тебя услышали, но все кончилось тем, что тебя обвинили в преступлении. Не может же руководство сознаться в своих ошибках и признать, что ты прав! Они хотят доказать, что правы как раз они…
— И единственный способ сделать это — пустить в ход те чертовы авианосцы. Но я должен был попытаться, капитан Браун, — по всем тем причинам, о которых вы говорили на суде.
— Может, ты и прав, — тоном глубокого сомнения отозвался Браун.
Внезапно в душе Пита вспыхнул гнев, хотя он и не мог объяснить почему. Только одно он знал наверняка: Терренса Маккензи Ларсона не в чем обвинять. Одни высшие чины, адмиралы, одержимые пылкой любовью к громадным и бесполезным кораблям, считали необходимым наказать его. Но они поручили грязную работу цуням и левенталям, достойным офицерам, которые с трудом смирились с необходимостью выполнить этот долг. Пит вдруг понял, что больше не желает слышать слово «долг».
В дверь деликатно постучали. Донельзя вежливый конвойный в белых перчатках сообщил, что трибунал готов продолжить заседание.
Все трое спустились с башни в плавно движущемся бесшумном лифте и по уже знакомому пути направились в зал суда.
Последовали бесконечные церемонии, приветствие суда, шелест бумаг, напряженное молчание, и наконец губы Левенталя нехотя задвигались, выдавливая три слова:
— Подсудимый признан виновным.
Март 2116 года. Контактный лагерь гардианов. Застава
Рассвет ничем не отличался от большинства рассветов в этом лесу: мутное солнце с трудом пробивалось сквозь взбаламученные, кучами висящие в небе облака и переплетенные ветви деревьев. Обитатели двух лагерей, люди и аборигены Заставы, зашевелились и занялись обычными утренними делами. Солнце припекало все сильней, прогоняя туман и облака, высушивая росу на траве и листьях.
К'астилль открыла глаза, распрямила удобно свернутые под длинным телом ноги, потянулась до кончика хвоста и вышла из шалаша на поляну. Свежий утренний воздух хлынул в ее дыхательное отверстие, взбадривая и возбуждая. Раскинув руки, К'астилль потянулась и щелкнула длинными пальцами. Еще один день обещал быть погожим. Постояв минутку, К'астилль отправилась к полевой кухне в поисках завтрака.
На противоположной стороне поляны, в герметичном жилище людей, Люсиль Колдер прихлопнула кнопку назойливо трезвонящего будильника, безо всякого воодушевления встречая новый день. Мрачно предвкушая наслаждение горячим кофе и душем, она выбралась из постели. Прошлой ночью она опять засиделась допоздна, работая над своими записями. Сутки на Заставе продолжались всего девятнадцать часов — к этому требовалось привыкнуть. К'астилль наверняка вновь первой появится в Хрустальном дворце — Люсиль давно уже оставила всякие попытки являться на встречи вовремя: К'астилль с каждым днем вставала все раньше.
