— Да. Я Джуд. Джуд Мюррей. — Машинально она протянула руку и осторожно улыбнулась, отчего на ее щеках появились и тут же исчезли милые ямочки.
Эйдан всегда питал слабость к ямочкам на хорошеньких личиках.
Он взял девушку за руку, но не пожал, а просто задержал в своей руке, пристально всматриваясь в ее лицо, пока — она готова была в этом поклясться — у нее не начали плавиться косточки.
— Добро пожаловать в Ардмор, мисс Мюррей, и добро пожаловать к Галлахерам. Я Эйдан, и это мой паб. Тим, уступи-ка место даме. Где твои хорошие манеры?
— О, нет, не беспо…
Однако Тим, грузный мужчина с шевелюрой, похожей на клубок стальных пружинок, уже сползал с высокого табурета.
— Прошу прощения. — Он оторвал взгляд от экрана телевизора, висевшего над стойкой, и подмигнул Джуд, ничуть не огорчившись тем, что его отвлекли от футбольного матча.
— Присаживайтесь, если, конечно, не хотите сесть за столик, — добавил Эйдан, поскольку она все стояла и смотрела на него.
— Нет, нет. Так прекрасно. Благодарю вас. — Джуд взобралась на табурет, мучительно стараясь не ежиться под заинтересованными взглядами посетителей. Она не любила быть в центре внимания. Именно это больше всего угнетало ее в преподавании — все эти лица, обращенные к ней, ожидающие от нее чего-то глубокомысленного и значительного.
Наконец Эйдан отпустил ее. И вовремя. Ей уже казалось, что ее пальцы совершенно растаяли в его руке. Затем он выхватил из-под крана стакан пива и запустил его по стойке в страждущие руки.
— Как вам понравилась Ирландия? — снова обратился он к ней, отворачиваясь и доставая бутылку с зеркальной полки.
— Она прекрасна.
— Ну, здесь вы не найдете никого, кто бы с вами не согласился. — Эйдан стал наливать вино, глядя на нее, а не на бокал. — Как поживает ваша бабушка?
— О! — Джуд поразило, что он не пролил ни капли и поставил бокал точно перед ней. — Отлично. Вы ее знаете?
— Да, конечно. Моя мама до замужества была Фицджералд, и она приходится вашей бабушке то ли троюродной, то ли четвероюродной сестрой. Следовательно, мы с вами родственники. — Он щелкнул пальцем по ее бокалу. — Slaint[3], родственница Джуд.
— А, ну… спасибо. — Она приподняла бокал и вздрогнула от громкого крика. Женский голос, чистый, как звон церковных колоколов, обозвал кого-то проклятым, нескладным болваном, у которого мозгов меньше, чем у репы. В ответ раздраженный мужской голос пробурчал, что лучше уж быть проклятой репой, чем бессловесной грязью, в которой репа растет.
