Все, что он чувствовал, я отлично понимала. Он увидел, безусловно, СВОЮ хореографию, но она развилась, наполнилась смыслом, как будто обрела слова.
МЫ БЫЛИ СЧАСТЛИВЫ!
У нас получилось!
И тут уже не понять, где кончается хореограф и начинается исполнитель, да это и неважно.
Мы обнялись!
А за два дня, которые были у нас в запасе, мы сделали еще один номер. Это было легко, ведь теперь мы доверяли друг другу.
Мы назвали его «Посвящение» — посвящение отцу — он и открывал вечер.
Ай да Юриюс! Ай да молодец!
За окном — Рим. Как хорошо. Пью уже вторую чашку кофе, иду в храм, потом — в театр. Солнце светит, чайки «лают», птицы поют. Мне сегодня подумалось, что, пожалуй, последний раз я была так счастлива, когда выходила замуж за Славу. И ведь опять. Рим.
Я второй день в Вечном городе. Впереди — «Мария Стюарт». Карла Фраччи танцует Марию, я — Елизавету. Хореограф — Уэйн Иглинг. Это невероятно!!! Никто другой не удивил бы меня больше.
Репетиция не состоялась: Уэйн опоздал с приездом. Вечером ужинали вместе. Я, как всегда, ужасно смущалась вначале, но как хорошо прошла наша встреча!
И все словно предначертано. Отец! Отец! Вдруг выясняется, что Уэйн был в той «звездной поездке» в Австралию вместе с ним (занимался в его классе)! А теперь мы с Уэйном в Риме, сидим в уютном ресторанчике и завтра начинаем работать.
Когда расплатились за ужин и стали собираться, заиграла мелодия из фильма «Мужчина и женщина». Отцу так нравилась эта мелодия, и я в детстве часто ее слышала. Даже не удивилась — это опять мне поддержка, «привет» от отца и благословение перед началом работы.
Отец дружил с Карлой Фраччи. Потом Андрис танцевал с ней «Жизель» в Милане. Затем Андрис поставил балеты Фокина в Римской опере, где Карла — директор, а я танцую в «Шехеразаде».
Еще с детства помню фотографию с ее автографом, которая висела у нас в комнате «за ванной»: улыбающееся семейство — Карла в платье «горохами», ее муж Беппе и маленький сын Лука. Наверное, я особенно помню ее из-за этих дерзких «горохов» — темных, разбросанных по светлому полю платья.
А теперь мы стоим с ней вместе в репетиционном зале. Я кажусь рядом еще выше, а она выглядит такой хрупкой! Мне страшно прикасаться к ее руке — кажется, я сразу сделаю ей больно.
Я повернула голову в заданном Иглингом ритме и была потрясена тем поэтическим выражением, которое увидела в лице Фраччи. Но это длилось только мгновение!
Репетиция была очень тяжелая. За три часа мы с трудом преодолели две минуты музыки, но мне казалось, что я устала как никогда. Из меня словно вытянули все силы. Помимо сосредоточенности на первой встрече с моей именитой партнершей и обычного напряжения во время постановочной репетиции, я никак не могла отключиться от пристального наблюдения за всем происходящим.
