Офицеры сдерживают народ. За ревом голосов и барабанным боем слышны теперь лишь отдельные фразы и выкрики.
Провинциал. Смотрите, кланяется, кланяется. Это кто ж?
Славянофил. Тимофей Михайлов…
Б а б а. Должно, кается.
Крестьянин. А вот я ему сейчас камушком!
Высвечивается Перовская.
Перовская. По Малой Садовой он не поехал. Пришлось ждать конца развода. Я дала знак идти на Екатерининский канал… (Вынимает платок и подносит его к лицу.)
На перекрестке. Толпа.
Б а б а. Ангела нашего погубители, земли русской погубители.
Провинциал. Дали бы нам, вмиг – и все тут!
Мастеровой. Эх, народ…
Крестьянка. Тьфу на вас, тьфу!
Ч е л о в е к в о ч к а х. Ужас, какой ужас!
Муравьев. Около часа дня закончился развод в высочайшем присутствии, государь изволил заехать для завтрака в Михайловский дворец.
На перекрестке. Толпа.
Крестьянин. А ты подвинься, из-за тебя не видать…
Крестьянка. Бела, сучка, бела!
Перовская. Из Михайловского дворца он должен был возвращаться по Инженерной и повернуть на набережную канала. Я давно заметила, что на повороте кучер придерживает лошадей, я придавала этому важную роль, а Андрей надеялся на подкоп.
На перекрестке. Толпа.
Крестьянин. Как аукнется, так и откликнется!
Торговка. Давят, давят, ох, господи, совсем задавили!
Славянофил. Царица небесная, матерь божья, спаси и помилуй.
Офицеры. Осади, осади!
Крестьянин. Ангел наш, кровь его невинная!
Славянофил. Не русские вы, не православные!
Крестьянка. Купленные!
Муравьев. В третьем часу дня императорская карета проехала по Инженерной и повернула направо.
Пер о в с к а я. Я перешла на другую сторону канала, напротив Инженерной, выждала. И тут я увидала карету. (Подносит платок к лицу.)
Правый. Поползай в грязи-то, поползай!
Крестьянин. Под дых ему, под сопатку!
Офицеры. Осади, осади!
Крестьянка. Звери, креста на вас нет!
Одна из девушек-курсисток вынимает белый платок, точно такой же, как у Перовской, и взмахивает им.
Вторая девушка. Что ты делаешь?!
Крестьянин. Студентка, студентка!
Провинциал. Дай-ка ей по бесстыжей ее роже-то!
Б а б а. За кровь царя-мученика!
Третий офицер. Не до смерти бейте, черти, допрос снимать надо!
Провинциал. Стриженая, охальница!
Славянофил. Не русская, поди!
Западник. Наша!
Офицер. Осади, осади!
Мастеровой. Ану, оставь!
Мастеровой и Левый отбивают растерзанную девушку. Рев толпы и гром барабанов становятся непереносимыми и внезапно обрываются.
Сильный взрыв.
И тотчас же на авансцену выбегает
