Студент. Где Желябов? Как думает Желябов?
В с е. Где Желябов? Где Желябов?
Входят по-прежнему под руку Желябов и Муравьев.
Желябов. Мы здесь, господа, мы обсуждаем вопросы юридические…
Муравьев. Законность, прежде всего законность господа!
Желябов. Законность, господа, может быть поддержана лишь в том случае…
Муравьев. Если есть независимый наблюдательный орган…
Желябов. И если деятельностъ этого органа на виду у всех.
Муравьев. И мы снова приходим к мысли, что только полное освещение в печати…
Из толпы выходит Перовская, она нарядна и радостна, как все здесь.
Перовская. А я хочу уехать в деревню, туда, под Саратов, хочу фельдшерицей работать и говорить крестьянам то, что думаю, это можно…
Сановник. Конечно, Софья Львовна.
Перовская. Все, все.., вот так, как дома, и чтобы голос-то не понижать и по сторонам не оглядываться.
Сановник (улыбаясь). Конечно, Софья Львовна…
Крестьянин (высовываясь из толпы). Ты ко мне приди, ты мое все возьми, ты меня научи…
Крестьянки (окружая Перовскую). Голубушка ты наша, соколица ясная, заступница.
Гольденберг. Соня, Соня…
Но толпа закрывает от него Перовскую, как закрывает она всякий раз его товарищей, как только он хочет подойти к ним. Раздается торжественная музыка, толпа еще не танцует, но похоже, что танцует; еще не поет, но вроде бы и подпевает; и вдруг из толпы вырываются Вера Фигнер и Александр Михайлов и почти танцующим шагом проходят перед изумленным Гольденбергом, отсекая от него толпу, оставляя между ним и остальными широкий коридор. И тотчас же все смолкает, все застывают на месте, и из самой середины толпы раздается красивый, ласковый голос.
Александр Второй. Подойдите сюда, друг мой, мы ждем вас…
Толпа размыкается, открывая сидящего в простом кресле царя. С одной стороны Желябов приглашает Гольденберга, подойти к нему, с другой – делая книксен, его приглашает Фигнер.
Гольденберг робко и радостно приближается к царю.
Неужели вы думаете, что, находясь на вершине государственной пирамиды, я лишь поэтому буду считать себя умнее и дальновиднее других… Я так вам благодарен, друг мой… да если б раньше я узнал, что у нас, в России, есть такие умы, такие души, неужели я поколебался бы минуту пригласить их разделить бремя правления и повести Россию дальше, к вершинам благоденствия…
Гольденберг. Ваше величество, ваше величество…
Александр Второй. Успокойтесь, успокойтесь… так вы полагаете, Андрей Иванович, что на юге…
Желябов. Да вот, извольте, Александр Николаевич. (
