— Я хотел бы послать сообщение, — объявил Энглтон.
— Это имеет какое-нибудь отношение к тому, что происходит в Швеции? — вежливо спросил Г арблер.
— Конечно.
— Мы несем ответственность за все, что здесь происходит. Не можем ли мы узнать, что вы собираетесь передать?
— Ни в коем случае.
Поскольку Энглтон путешествовал со своими собственными кодами, их нельзя было прочитать в резиден-туре. Гарблер повернулся к Бердсоллу. «Пол, — обратился он к нему, — думаю, нам не следует разрешать ему передать сообщение. Пусть передает его через Западный союз, если хочет». Бердсолл, выпускник Гарварда, с мягкими манерами, не умевший возражать, не согласился с предложением своего заместителя и разрешил Энглтону передать сообщение.
Теперь, спустя несколько месяцев после приезда в Москву, Г арблер получил из штаб-квартиры телеграмму от Энглтона с пометкой «только лично». Начальник контрразведки выслал порядок установления связи с его агентом. Когда тайник в парке им. Горького будет заложен, агент пошлет вполне невинную почтовую открытку на условленный адрес за границу. Энглтону сообщат, когда придет открытка, и он вышлет условный сигнал Гарблеру в Москву об изъятии закладки.
Когда сигнал поступил, Гарблер в сопровождении своей жены Флоренс отправился в парк им. Горького. Тайником служил полый булыжник. Если он лежал на указанном Гарблеру месте, значит, внутри была закладка. Булыжник был там. Убедившись, что за ним никто не следит, Гарблер поднял его и ушел.
В посольстве Гарблер вскрыл булыжник и внутри нашел длинное сообщение, зашифрованное сериями групп из пяти знаков. Начальнику резидентуры это создавало основательную проблему. В присланном коде процедурой предусматривалась расшифровка цифр в буквы. Цифра «6», например, становилась словом «шесть», а затем текст должен был быть опять зашифрован. Даже если в коде агента использовались цифры до 10, Гарблер подсчитал, что каждая группа из пяти цифр потребует для расшифровки три или более групп из пяти букв. А это может дать в результате очень длинное сообщение.
Учитывая длину полученного в булыжнике сообщения, Гарблер подсчитал, что для передачи Энглтону всего сообщения потребуется несколько телеграмм с грифом «оперативная весьма срочная». Поскольку весь связной обмен осуществлялся через советскую телеграфную сеть, эта необычная передача могла бы насторожить и, возможно, встревожить Советы. Не начинается ли третья мировая война? Гарблер телеграфировал Энглтону о своем затруднении и попросил дальнейших указаний. Действительно ли следует передать телеграммы начальнику контрразведки по кабельной связи? Пришел ответ: «Поступайте, как договорились».
