Как ни был занят Пеньковский, ведущий двойную жизнь, находясь в Лондоне, он нашел время побывать на могиле Карла Маркса на Хайгетском кладбище. «Она была покрыта мусором, — сказал Кайзвальтер. — Он сфотографировал ее и сообщил в Москву, что эти типы, засевшие здесь в нашем посольстве, даже не удосуживаются ухаживать за могилой. Его похвалили».
В сентябре Пеньковский почти на месяц прилетел в Париж, где встречался с Кайзвальтером, Шерголдом и двумя другими членами команды на английской конспиративной квартире близ площади Этуаль. Он возвратился в Москву 16 октября 1961 года. На Западе его больше никогда не видели.
По возвращении в Москву Пеньковский должен был, согласно договоренности, в неотложных обстоятельствах установить связь через тайник, укромное местечко за радиатором отопления в подъезде жилого здания № 5/6 на Пушкинской улице. Он должен был оставить свое сообщение в спичечном коробке, обмотать его проводом и подвесить на крючок за радиатором. Этот тайник, по словам Кайзвальтера, должен был использоваться только в исключительных случаях «для предупреждения о запланированном внезапном нападении советских войск или резких изменениях в оперативной обстановке. Например, положим, в случае неожиданного перевода Пеньковского из Москвы. Ему пришлось бы каким-то образом сообщить нам об этом». Если Пеньковский закладывал что-то в тайник, он должен был сигнализировать об этом ЦРУ, начертив углем круг на фонарном столбе № 35 у автобусной остановки на Кутузовском проспекте. Столб проверял ежедневно капитан Алексис Дэ-висон, помощник военно-воздушного атташе и врач посольства, привлеченный ЦРУ исключительно для выполнения этой задачи. Дэвисон мог делать это, не привлекая внимания, ежедневно проезжая мимо фонаря своим обычным маршрутом из дома в посольство[56].
В конце 1961 года ЦРУ решило проверить тайник, хотя сигнала от Пеньковского не поступало. Штаб-квартире хотелось удостовериться, что дверь подъезда не заперта, тайник доступен и все в рабочем состоянии.
Управление убедило Джона Абидяна, офицера службы безопасности посольства, выполнить это рискованное задание. Хотя Абидян работал на госдепартамент, а не на ЦРУ, его не пришлось долго уговаривать. «Это была работа, и ее надо было выполнять», — сказал он.
Высокий темноволосый красавец, уроженец Новой Англии, с поразительно привлекательными чертами лица, Абидян очень следил за своей внешностью. «Я питал слабость к хорошей стрижке», — рассказывал Абидян. Когда за год до описываемых событий он прибыл в Москву, то долго искал себе хорошего парикмахера. «Наконец я нашел одного. Рядом с парикмахерской находился книжный магазин. И так случилось, что дверь подъезда дома на Пушкинской улице находилась рядом с книжным магазином, за углом. Я смог подстричься, так как знал, что сотрудники наружного наблюдения спят или курят. Затем вошел в книжный магазин в одну дверь и вышел в другую. Повернул за угол и проскользнул в плохо освещенный подъезд, с телефоном-автоматом на стене. Я помню лестничную клетку, радиатор на правой стороне, очень маленький подъезд». Абидян проверил дважды на тот случай, если Пеньковский оставил что-нибудь за радиатором. «Но там ничего не было. Наступал вечер, и в подъезде было темно». Хотя Абидян не помнит этого, но, возможно, он зажег спичку, чтобы осмотреть тайник. «Я просунул руку как можно дальше — дальше некуда, для этого нужно было бы иметь очень тонкую руку».
