Итак, в сорок девять лет Фрайберг усердно трудился в тени незаметного аванпоста ЦРУ — в резидентуре, значение которой определялось ее географическим местоположением на периферии советской державы. Переход Анатолия Голицына стал главным событием в его карьере разведчика, и спустя годы он без труда вспоминал все подробности.
«Я знал, что это была крупная добыча, — рассказывал Фрайберг. — После перехода Дерябина в 1954 году[1] у нас не было никого, кто мог бы с ним равняться по положению». «Мы поддерживали связь с Голицыным», — добавил он. В конце концов тогда, в разгар «холодной войны», ЦРУ всегда было готово к потенциальной вербовке советских людей. «Мы поручили одному сотруднику, который был связан с Голицыным по визовым вопросам, побольше разузнать о нем. Мы знали, что Голицын — сотрудник КГБ, бескомпромиссный человек, и полагали, что здесь у нас нет шанса склонить его к переходу на нашу сторону. Фактически мы считали, что он будет последним из тех, кто мог решиться на такой шаг».
И вот теперь Голицын объяснял Фрайбергу свои мотивы. Он сыт по горло КГБ. У него большие нелады с начальником В. В. Зениховым, резидентом КГБ в Хельсинки. «Голицын был сотрудником контрразведки, — объяснял Фрайберг. — В его задачу входила работа по главному противнику — США, Англии и Франции. Он поведал мне, что Зенихов не понимал самой сути контрразведки. И его переход послужит тому хорошим уроком. Голицын так страстно желал свести счеты с КГБ, что это желание определило всю его дальнейшую жизнь».
«Он сообщил, что начал планировать свой побег заранее, за год-полтора до того, как предпринял этот шаг. Он открылся своей жене только полгода назад, и они договорились подождать приезда дочери. Она училась в школе в Москве».
Резиденту ЦРУ следовало поторопиться. В тот вечер был восьмичасовой авиарейс на Стокгольм. Фрайберг срочно позвонил Стивену Уински, молодому сотруднику ЦРУ. Тот приехал к нему домой, взял паспорта Голицыных, вернулся в консульство и проставил американские визы. Уински нетрудно было это сделать — он работал под прикрытием вице-консула в посольстве.
«Когда мы были готовы отбыть в аэропорт, — рассказывал Фрайберг, — Голицын подбежал к обочине подъездной дороги и недалеко от того места, где она выходила на улицу, выкопал из снега пакет». Голицын сообщил Фрайбергу, что в этом пакете, который он закопал в снег перед тем, как позвонить в дверь, находятся документы — ему удалось взять их, когда он уходил из посольства. Всю дорогу Голицын не расставался со своим пакетом и не показал его содержимое резиденту.
