Спустя три дня, проходя по двору, Михаил встретил Большого Петра. По растерянному и немного смущенному виду мужика Ознобишин догадался, что тот хочет с ним поговорить.
Недовольно поджимая губы, хмурясь, так как был не в духе, Михаил буркнул:
- Что тебе?
Большой Петр, теребя в руках шапку, спросил:
- Слыхали мы, Михал Авдевич, что на Русь ты собралси...
Его серые маленькие глаза пытливо и со страхом смотрели на Ознобишина из-под лохматых бровей.
- А тебе кака забота, Петро?
- Как же... без тебя-то? Да неужто басурман сдержит слово? Даст вольную? Да ни в жизнь нам не дождаться вольной! - почти в отчаянии воскликнул Большой Петр.
"А ведь и вправду, - подумал Михаил. - Не отпустит Нагатай. Вот ведь какое дело! Упрется что баран - и все тут! Подход к нему нужен, особый уговор. Без меня никто этого не сделает".
А Петру сказал, все ещё хмурясь и не глядя на него:
- Не беспокойсь. Ищо не еду. Тута без меня, гляжу, даже шелудивая собака ступить не может.
Он сплюнул от досады под ноги и горько усмехнулся. Обидно стало, что он не добыл своего счастья, но одновременно и лестно, что для других оказался таким нужным человеком. Это поднимало его в собственных глазах и помогало побороть в себе отчаяние малодушных, всегда считавших, что им хуже, чем другим.
Петр засмеялся, от радости глаза его заблестели. Он отступил, комкая шапку, затем надвинул её на седую голову.
- Вот и славно, Михал Авдевич. Это я робяткам зараз перескажу. Как же... радость-то кака...
И рослый добряк, прослезившись, как женщина, бросился бежать прочь.
Глава двадцать седьмая
Бабиджа с молодой беременной женой вернулся в свой городской дом в начале зимы. Михаил узнал об этом от Нагатай-бека, который распорядился почаще посылать к Бабидже мальчика Надира и справляться о здоровье дочери.
И мальчишка каждое утро уезжал на гнедой кобыле, а к вечеру возвращался с сообщением, что дочь бека здорова или немного занемогла. При этом он сообщал все подробности о её самочувствии, передаваемые ему Фатимой, а Нагатай слушал, покачивал головой и сокрушенно вздыхал. По подсчетам женщин, Джани должна разрешиться от бремени где-то в апреле месяце, и хотя до этого было ещё далеко, бек волновался.
Однажды Нагатай разбудил Михаила среди ночи и стал ему рассказывать сон, который обеспокоил его. Ему приснилось, что Джани родила сыночка, прекрасного мальчика, крепкого, здорового. Что этот мальчик, как только появился на свет, тотчас же встал на ноги и пошел, и лицо его сияло, как солнце, а люди, которые встречались ему, падали на колени и молитвенно складывали руки - и все вокруг было чудесно: земля в цвету, небо голубое, деревья зеленые... Но затем свет вдруг померк, и появился какой-то старик, который внезапно сделался мертв, и у него по бороде потекла кровь, много красной крови, целый поток. Однако вскоре вновь воссияло солнце, но что произошло с дочерью и младенцем, он не увидел, потому что проснулся.
