– Да где-то там же возле дома устроился администратором или менеджером в какой-то конторе.
– Ясно.
– Ты-то обратно не собираешься?
Я похихикал про себя и хотел спросить про Т. П., но решил, что слишком много чести для него.
На нужной станции я с трудом протиснулся через потные тела в тамбуре и не поверил счастью, глубоко вдохнув прохладный пригородный воздух. Электричка неврастенично взвизгнула и оставила меня один на один со станцией и тесно посаженными за ней липами. Доцент-математик улетел в свой городок, чтобы завтра вернуться обратно и совершать эти маятниковые движения до пенсии. Я улыбнулся. Просто так, ни с чего. Наверно, это и есть счастье, когда вдруг улыбаешься ни с чего.
Вновь толкаться в автобусе не хотелось, и я пошел в Д. пешком старыми поселковыми улицами.
Я слышал про теорию, по которой рост больших городов должен по всему миру прекратиться и начаться постепенно отток населения в маленькие города и сельскую местность. Но у нас это будет нескоро. Пока же даже живущие в ста кэмэ от города ездят работать в него. Иногда тратят пять часов в сутки на дорогу. Сколько приезжих из других городов и регионов – вообще сложно сказать. Многие живут неофициально и вообще не фигурируют ни в какой статистике. Говорят, что к официальному количеству проживающих в городе надо прибавить еще столько же, чтобы получить представление о том, сколько здесь живет, работает, ходит по улицам и магазинам и пользуется транспортом. Город не будет уменьшаться, пока у приезжающих не будет работы там, откуда они приезжают. Это ясно.
Отрывок 72, еще про электрички
Про электрички.
Это было, наверно, за неделю до того. В воскресенье. Я ехал из Д., получив странную эсэмэс: «Садись на электричку 19.42. 4 вагон». Я еду на станцию и отсчитываю четвертый вагон в подходящей электричке, немного подбегаю, чтобы именно в него попасть. Дачники. Я стою в широком тамбуре. Хорошо, что сейчас появились широкие тамбуры. Затем среди дачников с их корзинами и сумками, наполненными урожаем, вижу реконструкторов. Пять человек. Особенно выделяется один парень, лет двадцати или чуть старше, с белокурыми до плеч волосами и правильными резкими чертами лица. На нем кольчуга поверх черного одеяния, а руками он опирается на меч. Он больше всех говорит, смеется, и видно, что в этой компании он вожак и заводила.
Потом у меня звонит телефон. «Видишь парня в черном? Это Геральд. Отдай ему то, что взял из Д. Он к тебе подойдет». Я не успеваю ничего спросить, как звучит отбой.
