Ничего обязательного, я понял, в жизни нет. По крайней мере, в моей жизни… Хотя нет, не только в моей. Ни с кем ничего не стрясется, если он не купит в этот день пакет молока. Но люди ведут себя так, словно это жизненно важно: проехать в автобусе, обзавестись молоком. У людей была какая-то сакральная техника самоубеждения в необходимости всего этого.
Я снова в тупике. Не фигуральном, а вполне реальном – металлические ворота перегородили улицу, где по карте должен быть проезд. Мне кажется, они достаточно новенькие, такие же новенькие, как забор вокруг школы в двух кварталах отсюда и как забор вокруг здания налоговой инспекции, явно выжившей оттуда детсад. Эпоха огораживаний. Из-за тех двух заборов я заехал сюда. И встретился с воротами. «…Огораживания явились специфической формой ликвидации общинных земель и распорядков, способствуя так называемому первоначальному накоплению капитала. Современная историография, не отрицая существенного влияния огораживаний на экономику, склонна рассматривать отнесение общинных земель в разряд доменных, изменение привычного ландшафта (снос мелких крестьянских домов, „чистка“ земель, появление частоколов, рвов и изгородей), разорение цехов и обнищание значительной части населения как явление социокультурное, обострившее отношения внутри общества и приведшее к дальнейшему формированию частнособственнического мировоззрения. Классическое выражение огораживания нашли в Англии в конце XV – начале XIX века».
Я не против частнособственнического мировоззрения, но на дворе XXI век.
Я стал много считать. Непроизвольно, само собой. Считать количество оставшихся позади развилок (это полезно на новом маршруте), складывать номера автомобилей (зачем?), сколько раз качнул насосом (оказалось, что чаще всего двадцать пять), считать своей считалкой выключенное и потушенное в Д. (но тут случился сбой: однажды я задумался и, досчитав до конца, понял, что на самом деле так и не понял, выключено ли все и потушено; пришлось считать еще раз; и с тех пор вошло в привычку считать два раза; и два раза лучше дернуть входную дверь, проверяя, закрыл ли).
И еще понял, что обхожусь непонятным образом в поездках, даже за городом, без ориентации, без компаса. Что-то подсказывало, где север, где юг и куда лучше ехать. И когда ездил без карты, полагался на чутье и, вернувшись, смотрел карту – оказывалось, что интуитивно выбранный маршрут был чуть ли не самым верным.
