– На уток, товарищ Назимов, на диких уток.
– Вы составили список свидетелей происшествия?
– Кроме племянника, ни одного свидетеля не было. Надо его опросить?
– Племянник уже дал показания, собственноручно в письменной форме… – сухо сообщил Назимов. – Настоятельно прошу вас, дорогой товарищ Фаталиев, в будущем, во избежание недоразумений, предоставлять мне сведения о таких серьезных происшествиях своевременно.
Фаталиев в ответ молча кивнул головой. Вид у него был растерянный. Повисла долгая пауза, потом Назимов встал, давая понять участникам расследования, что вопросов у него к ним не осталось.
Он попрощался, обменявшись рукопожатием не только с Фаталиевым, но почему-то и с Сеймуром. Перед тем как уйти, Назимов подошел к Алби, который насторожился при его приближении, но не зарычал.
– Сразу видно – славный песик! Как сказал товарищ Дзержинский на слете передовиков-пограничников, собака – верный друг человека, – одобрительно повторил Назимов слова Дзержинского, упорно не замечая запачканную кровью повязку на бедре друга человека. – Как зовут собачку?
– Алби, – сказал Сеймур.
– Алби. Интересно. Это что, сокращенно от Альбиона? От туманного Альбиона. В честь Великобритании?
– Не совсем, – опередив Сеймура, осторожно объяснил Фаталиев. – Кличка в память небольшого города Алби во Франции. Там мэр города – коммунист.
– Это правильно, товарищ Фаталиев, – продолжил Назимов, не отходя от Алби, – что вы разрешили завести при кочегарке служебную собаку. Но хорошее дело надо доводить до конца. Поэтому обратитесь, пожалуйста, от моего имени к директору совхоза, пусть он обеспечит собаку Алби довольствием наряду с другими сторожевыми собаками совхоза.
Алби глухо заворчал, но Назимов пожелал истолковать это как проявление благодарности.
– Все-таки очень умная собака, – сказал он и в сопровождении Фаталиева вышел из кочегарки.
Сеймур пошел провожать Фаталиева.
– Должен вам признаться, я ничего не понял, – сказал Сеймур.
Прежде чем заговорить, Фаталиев по привычке оглянулся по сторонам:
– Это потому, что вам ничего неизвестно об отношении товарища Назимова к Самандару Калантарлы. Я вам кое-что расскажу, но, надеюсь, все это останется между нами, – он говорил громким шепотом. – Назимов терпеть не может Самандара и откровенно презирает его еще с тех пор, когда Самандар работал в органах. В то время Самандар был начальником закрытого лагеря строгого режима под Кировабадом. В основном там содержались бывшие чекисты и бывшие работники милиции и прокуратуры. Как стало известно позже, Самандар в течении трех лет занимался самоуправством, за малейшую провинность собственноручно истязал заключенных. Ему не только все сходило рук, за семь лет службы ему дважды объявляли благодарность. Он вошел во вкус и незаконно застрелил оскорбившего лично его заключенного, якобы при попытке к бегству. Дело получило огласку, и Самандара отстранили от занимаемой должности.
