Фаталиев неопределенно пожал плечами:
– Может быть. Но не на Кавказе. Это в Америке или Африке укус тарантула смертелен. Здешние тарантулы помельче – их яд несмертелен. Меня лет десять назад в Мингечаурской степи укусил в плечо тарантул. Смеяться и танцевать не хотелось, я только корчился от боли. И осложнений с дыханием не было. Через несколько дней прошло.
Сеймур чувствовал, что, затеяв беседу о шафране и тарантуле, Фаталиев что-то обдумывает:
– Не скрою от тебя, мне вот что интересно. Самандар – сильное и злобное животное. Здешним крестьянам и рыбакам он известен как большой любитель рукоприкладства. Его здесь все боятся. А у тебя на лице ни царапинки. Как это получилось? – с сомнением в голосе спросил Фаталиев.
– Не знаю, – Сеймур улыбнулся. – Может быть, все дело в раненой собаке.
– Значит, из-за раненой собаки… Удивляюсь, что Самандар не застрелил тебя прямо в своем кабинете. Ему никто слова не сказал бы… Ну ни одной царапинки. Ты просто неправдоподобно везучий, – невесело усмехнулся Фаталиев. – Ладно, пусть так. Поглядим, чем это везение обернется завтра.
Они попрощались. Фаталиев был встревожен и не старался это скрыть – от завтрашнего дня хорошего он не ждал.
Сеймур около часа простоял в саду перед зданием. Ему очень хотелось перед неизбежным отъездом попрощаться с Марьям, но ее нигде не было видно.
Ночью Алби мучили тревожные сны: пес то жалобно поскуливал, то на кого-то лаял, но, как только Сеймур подошел к нему, замолчал. По тому, как он в один прием проглотил вчерашнюю котлету, было видно, что проснулся он в хорошем настроении. Нос его был все еще теплый и сухой. Но глаза заблестели, и смотрел он на своего хозяина, как всегда, с обожанием и вполне жизнерадостно.
Кто-то постучался. Сеймур распахнул дверь, оказалось, пришел доктор Аслан. Он принес своему пациенту обещанный подарок – увесистый кусок свежей печенки. Состоянием Алби он остался доволен, сказал Сеймуру, что через неделю-другую пес восстановится полностью.
После ухода доктора Сеймур позвал собаку на прогулку, отозвалась она с готовностью, но во двор вышла, заметно прихрамывал на заднюю ногу.
– Итак, что мы имеем? – вздохнул Сеймур. – Теперь мы хромые, причем оба на левую ногу. Вижу по морде, тебе это кажется смешным. А вот мне, скажу тебе откровенно, в ожидании приезда Назимова и сопровождающих лиц совсем не смешно.
Назимов приехал утром. Чувствовалось, что настроение у него плохое. Обычно бледное лицо было землистого цвета, а в полумраке кочегарки казалось зеленоватым и еще более исхудавшим. Он усадил Сеймура за стол напротив окна и некоторое время с нескрываемым интересом молча разглядывал его.
