Она точно знала, второй голос, которым он пел, ее голос. Значит, он пел о любви?…
Аплодисменты заставили вздрогнуть. Их не должно быть на прослушивании. А потом Рита услышала голоса:
— Ах, какой мальчик…
— Звенящий мальчик…
— Прелестно… Я хочу поговорить с ним…
Рита юркнула за сцену. Поговорить? Нет, нет, никто не должен увидеть ее.
— Он очень, очень скромный, — слышала она голос Галины Даниловны. — Боюсь, вы не найдете его сейчас. Завтра, когда станете вручать ему грант… Вы ведь решили, что Иван Гришкин должен учиться в Новосибирске, правда?
Голос директрисы звучал настойчиво, уверенно. Через секунду Рита услышала желанный ответ:
— Да, да, да! Вы еще спрашиваете! Он, если говорить правду, достоин Москвы. Но его очень ждут в Новосибирске. Ему уже приготовлено место…
Рита побежала к Ивану. Она постучала условным сигналом в дверь. Он открыл ее. Он стоял одетый, но слегка качался.
— Нет, тебе не нужно появляться там до завтра. Все здорово. Тебе дадут грант. Ура!
Рита шлепнулась на стул. Иван смотрел на ее стриженую и крашеную голову.
— Ну как? Я похожа на манси? — спросила Рита, перехватив его взгляд.
— Все равно ты не похожа на манси, Рита. Даже с черными волосами.
— Не похо-ажа! — протянула она. — Это ты так говоришь, а они подумали, что я — это ты.
Иван подошел к ней еще на шаг, положил руки на плечи.
— Ты обманула их, но меня не обманешь. Ты — не я. Ты — это ты…
Рита почувствовала, как забилось сердце. Ей почему-то стало неловко и… страшновато. Она вывернулась из-под его рук и вскочила.
— Ой. Мне надо ее выпустить!
Иван не спрашивал кого. Он встал у нее на пути, пристально посмотрел в лицо и сказал:
— Я понял, почему мой дух ослабел. Он обиделся, потому что я его не понял, — голос Ивана стал едва слышным. Но Рита поняла не только произнесенные слова, а даже их особенный смысл.
— Значит, ты его не понял? — переспросила она так же тихо. Она чувствовала сейчас, как ее собственный дух слабеет, только по другой причине. Она слишком хорошо поняла его… И она сопротивлялась…
— Я сам не знал, о чем пел в этой маске. Теперь знаю. — Иван поднял руку и провел пальцами по Ритиной щеке. — В мою песню вошла ты, Рита. Девушка с волосами цвета оленьего молока. Помнишь, говорила мама, я должен что-то узнать, кого-то узнать?
— Ты узнал, да? — пробормотала Рита, чувствуя, как загорелась щека под его пальцами.
— «Это», говорила мама. Теперь я знаю, что такое это.
Рита вырвалась из его рук, она боялась того слова, которое он сейчас произнесет. Она это чувствовала, его пальцы уже сказали ей, его голос, его взгляд…
