. И холодный пот проступил у меня на спине и в подмышках. И я уже знал, что сделаю. Встану, пригнусь – и лбом в его живот изо всех сил. От внезапного удара он переломится пополам или даже свалится с ног, и я, возможно, успею еще наддать ему сапогом в промежность, а что там будет дальше, меня не касается. Я придумал бы что-то другое, будь ситуация более выигрышна для меня, но она не была для меня выигрышна, а была проигрышна. А вида, что все в порядке, ничего страшного, перезимуем, я сделать не мог. Перезимовать не светило. Знакомое бешенство клинило мозги. Я столько раз переживал в мечтах свою встречу с ним, при которой я поражаю его в отместку за Джека, а он во всех случаях падает поверженным, что мне было плевать на то, что потом со мной сделают. Важно, что я сделаю с ним, пусть в самых невыгодных для меня условиях. Игра велась на их, а не на моем поле. Выходило, что у меня нет выбора. А может, у человека вообще нет выбора. И это тоже закон.
Они вышли на свет – и я увидел, что ошибся.
Я ошибся.
Как я мог так ошибиться?
Это был не он.
Этот никак не мог быть тем, потому что был ну ни капельки, ну ни чуточки не похож на того. Кроме роста.
А походка вихляющая была у короткого, а не у длинного.
Я не мог понять, что в моей башке замкнуло, что я так разнервничался, по-настоящему разнервничался, до такой степени разнервничался, что принял за своего глисту чужого человека. Или они все одним миром мазаны, как говорит теть Тома.
Высокий шел за низким, низкий впереди, немного развинченный, плотный, на коротких ногах-пружинках, а высокий за ним, и лицо у первого было точно ему хрен по деревне, а у второго нет, что он вроде пока не пообвыкся.
Руки-ноги ослабли, меня начало отпускать.
Я сразу догадался, что это за нами. А чувство опасности оставило. Я готов был чуть ли не в улыбке расплыться, ожидая, когда они подойдут поближе. Говорят, что время всегда идет одинаково. Нет. Вот хоть здесь взять: столько случилось за малый срок, что надо все это запомнить, чтобы потом, когда будет время, подумать, какая тут механика и что означает.
– Ты Королев?
– Я Королев.
– А это твоя подружка?
– Ее зовут Катя.
– Вставайте оба, пойдете с нами.
– Куда? К генералу?
– К генералу, генералу.
Говорили короткий и я. Говорили, в общем, дружелюбно. Но когда он скороговоркой повторил два раза кряду к генералу, генералу , я дернулся. Что-то в его тоне мне не понравилось. Он схватил меня двумя клешнями, как клещами, и повернул от генеральского кабинета в другую сторону.
