– А зачем пришли? – спросил он.
Мент был немолодой, корявый и кривоногий. Но не злой. На лице написано, что не злой.
Можно считать, с него началось наше везение.
– Скажи ему, – сказала Катька.
– У нас важное дело, – сказал я.
– Какое? – спросил мент.
– Я не могу сказать, – ответил я. – Оно секретное. Касается человека, который вип . Поэтому мне нужно поговорить с самым главным здесь.
– Вип ? С самым главным? – повторил за мной корявый, как эхо. – А паспорта у вас уже есть?
Паспортов у нас еще не было.
– А как я узнаю ваши фамилии?
Катька сказала:
– Спросите и узнаете.
Она не хотела сострить, она просто сказала.
Корявый засмеялся:
– И кто ж вы будете? Брат с сестрой?
– Не, – сказал я, – я Королев, она Сухарева.
– А похожи, – сказал корявый.
Мы были непохожи, во всяком случае, до этого момента, но, наверно, он все же разбирался в людях, этот корявый, потому что не стал больше нас манежить, а тем более никуда не послал, а вытащил из верхнего кармана кожана уоки-токи и дунул в него:
– Стрелецкий, выйди, тут ребятишек надо проводить.
Стрелецкий вышел буквально через полминуты с вопросом:
– Кого к кому, Иван Федыч?
– Проводи Королева и Сухареву к капитану Мозговому, – ответил Иван Федыч.
Я хотел было встрять, что капитана мало, требуется генерал или, по крайней мере, полковник, но решил, что они здесь, как везде, субординацию соблюдают и придется пройти всех по рангу, пока не доложат, кому надо.
– Обоих? – уточнил Стрелецкий и еще пожелал уточнить у меня: – Она с тобой?
Тяжелый народ. Работа извилин у них тяжелая, кажется, слыхать, как скрипят.
– С ним, с ним, – подтвердил Иван Федыч.
Я не удержался и подмигнул ему как своему. И пошел за Стрелецким. А Катька пошла за мной.
В кабинете капитана Мозгового за спиной висел портрет президента Путина. И в двух других, куда нас по очереди завели, тоже висели портреты президента Путина. Интересно, их заставляют или они сами от себя его любят? Я слыхал, бывают люди, их называют альбатросы или что-то в этом роде, у них все бесцветное: волосы, ресницы, кожа. Капитан Мозговой был такой. Белый как мышь, а глаза красные, как у кролика. Смотрит на нас, будто до нашего прихода спал и пробудился не до конца, потому не может врубиться. Я ему объясняю, что у меня важное секретное дело, которое я могу изложить исключительно генералу или если не генералу, то полковнику, а он повторяет как заведенный:
– Излагайте здесь.
Но я вижу, что этот мышекролик ничего не решает, и говорю свое. А он скучным голосом свое:
