Если что-то на самом деле существует, оно не содержится только в себе, вернее, не удерживается в своей шкуре, не может устоять в измерениях и рядах, но проникает в каждую мелочь, ерунду, балласт, в каждое бессчетное слово и каждый возможный способ его произнести, высказать. Гениальность содержит в себе не только гениальность, а в ничтожном – гораздо больше, чем только ничтожное. Те, кто думает, что последнее предложение глупое и неинтересное, скажите, почему оно просилось и, пусть тихонько, все еще просится быть написанным миллиардом перьев на миллиарде листов бумаги?
И еще интересно: как можно осмелиться назвать что-то клише – ментальным или творческим, в общественной жизни или других областях? Каковы те глаза, что видят клише? Очень может быть, что это глаза клёшем. Как можно осмелиться что-то ценить больше или меньше, чем другое, по каким вонючим критериям вообще можно представить, что ты можешь не только вместить в себе полное, прозрачное, чистейшее понимание пары вещей, но еще и сравнить их мистическим образом. Нет различающихся черт, у всех у них есть конец, слабое звено, недостаточный иммунитет к разнообразию вопросов и играм в дискуссию, все они бастарды полемики. Ведь и слово, и предмет «пес» говорят о льде, о желании, о Норе, о Б. Ельцине, о сукне, двухтактном двигателе и порто. Чьи глаза и по каким туманным причинам могли бы разложить пса и запихнуть его в те три буквы? А Бомбей – это и Люцифер, и рак, и Общество для улучшения Литвы, и покрывало.
Все же самая жуткая спекуляция, манипуляция, надругательство и кастрация совершается, наверное, с теми, кого, по моему глубокому убеждению, вообще нет на поверхности земли, – с людьми. Например, творчество. Того, кто не оценен, чаще всего можно назвать человеком, сорвавшим маску со своих слабостей и потому вызывающим отвращение, скепсис и категоричность, уверенность в своих силах судящих. Более того – неудачником, средним учителем всех тех, кто выше него, неудачным примером. Но кто сказал, что этой его стороной все исчерпано? Может, ровно столько – морду натуры – видят глаза судьи, а природную уникальность разглядеть не могут.
Именно тот факт, что более ничтожное существо, явление или акт вызывают в критике куда большее, куда более прочную уверенность в своих способностях, по-моему, и иллюстрирует весь абсурд человеческих ценностей. А потому заставляет думать, что было бы полезно усомниться в их, так называемых людей, существовании.
