* * *
Вчера мадемуазель Ринго пришла с двумя студентами.
Милая Рощица понимала мою растерянность. Она с трудом сдерживала досаду оттого, что не знала ни французского, ни английского, так как чувствовала, что я жажду ближе познакомиться с японской молодежью, больше узнать о ней. Как это всегда бывает, встреча приняла совсем иной характер, чем она предполагала.
Танака, самоуверенный молодой человек, начал знакомство с того, что протянул мне свою визитную карточку на двух языках. Из нее я узнал, что он служит у «Т. Акатани и К>0, Лтд, Манюфекчурс экспортерс энд импортерс». Он немного говорил по-испански, довольно прилично объяснялся по-английски. Представившись, он обратился ко мне с почти нескрываемой враждебностью, очень гордый тем, что не убоялся наводящего страх гиганта-бородача.
На мой вопрос, давно ли он знает мадемуазель Ринго, он твердо ответил:
— Она мой близкий друг.
Такое утверждение никак не вязалось с тем, что я слышал о японской корректности, поэтому я его переспросил.
— Близкий друг, — глухо повторил он, то ли не понимая значения своих слов, то ли желая предупредить меня.
Я задал несколько вопросов — такие я не раз раньше с успехом задавал французам, немцам, русским, итальянцам, американцам, англичанам… Студент на хорошем английском языке — куда лучше, чем бейзик инглиш, — рассказал в ответ о низкой заработной плате, острой проблеме жилья, законном желании молодых супругов приобрести сначала миксер, на втором году совместной жизни — стиральную машину, затем телевизор… Все это было похоже на правду. Мне показалось, что это и есть действительность Японии, которую могут не замечать только туристы или деятели, наезжающие в Японию с официальной миссией.
Его приятель улыбался с неподдельной робостью. Он почти не участвовал в разговоре и только по просьбе старшего иногда вставлял несколько слов. Между тем его английский был настолько лучше, что я даже обращался к нему за уточнениями, хотя старший при этом проявлял недовольство.
Со студентами пришли две уродливые девицы, которых мне даже не представили. Не помню, как получилось, что я не смог поздороваться с ними. Они держались позади, молча следили за разговором и не комментировали его даже между собой, а реагировали только приглушенными смешками, словно желая показать, что им нисколько не скучно в нашей компании.
На пороге холла я пропустил женщин вперед. Мистер Танака колко заметил мне, что это типично европейский обычай и что его спутник и он подчиняются ему только из уважения ко мне. Я невольно подумал, что если он действительно близкий друг мадемуазель Ринго, то моей Рощице уготована «веселая» жизнь.
