Subito presto[23] милая компания отступила к токонома, сдвинув своими задами идолов и священные травы. Дети и инвалиды впереди, второй ряд сидит на скамейках, которые разбираются в два счета, третий стоит навытяжку, четвертый взгромоздился на хрупкие складные табуретки, а последний — на столы, которые передавали через головы первых четырех рядов.
И в тот момент, когда все наконец устроились, втиснувшись бочком в шатком равновесии (я просто не решался выдохнуть из боязни сдуть двух-трех миниатюрных японцев, как косточки от вишен), когда наконец никто уже не заслонял физиономию соседа, явились четыре или пять запоздавших, как назло, довольно рослых парня. Так оно всегда и бывает. Но сколько бы этот номер ни повторялся, он неизменно вызывает смех, и все-таки я просто не представлял себе, что это может быть так смешно, тем паче что никто не смеялся. Такого безобразия фотограф бы не потерпел.
* * *
Сейчас я сижу, поджав ноги, между мадемуазель Рощицей и ее подружкой. Они беседуют, наклоняясь перед моим носом, а когда я закуриваю трубку, — за моей спиной. В большом банкетном зале стоит соответствующей длины стол-такса в форме буквы «П». Перед каждым приглашенным лежат прелестные аккуратные коробочки, пакеты в тонком полотне, пакетики поменьше, перевязанные шелковой ленточкой. Над каждой кучкой подарков карточка с надписью по-японски. В нижнем пакетике — коробочка из целлофана, через который просвечивают диковинные рыбки… Еще одно пиршество, на котором я буду томиться от голода. Подали бы к столу хоть немного земляных орехов! Долгое ожидание. Но вот медленно поднимается тощий мужчина лет пятидесяти, сидящий справа от жениха, и начинает произносить речь, явно получая от этого удовольствие. Все ждут. А он говорит и говорит… В глубине моей души зреет решение впредь отказываться от приглашений. У меня заныли колени, а распрямляя ногу, я приподнимаю стол. Краснобай продолжает речь, переходит от иронического тона к торжественному, не допускающему возражений.
Судя по значку фирмы — знаменитой покрышке, он начальник жениха и, следовательно, выполняет служебный долг, По словам Дюбона, все японцы, начиная от подметальщика и кончая начальником, так гордятся службой в крупной фирме, что ношение значка пришлось вменить в обязанность.
Начальнику отдела предоставлено право приглашать важных клиентов, он подписывает счета (оплачиваемые фирмой в конце месяца), провожает клиентов до порога, отправляет их домой в служебной машине, но стоит ей отъехать, как он, даже оставшись один на неосвещенной безлюдной улице, откалывает значок с борта пиджака: он уже не на службе. Можно поручиться, что все пассажиры, которые едут в поезде, выставив напоказ свой значок, — командировочные.
