«Самостоятельной мысли у Дзержинского не было. Он сам не считал себя политиком, по крайней мере при жизни Ленина. По разным поводам он неоднократно говорил мне: «Я, может быть, неплохой революционер, но я не вождь, не государственный человек, не политик». В этом была не только скромность. Самооценка была верна по существу. Политически Дзержинский всегда нуждался в чьем-нибудь непосредственном руководстве»[38].
А вторая принадлежит Бажанову:
«Но что очень скоро мне бросилось в глаза, это то, что Дзержинский всегда шел за держателями власти и если отстаивал что-либо с горячностью, то только то, что было принято большинством. При этом его горячность принималась членами Политбюро как нечто деланое и поэтому неприличное. При его горячих выступлениях члены Политбюро смотрели в стороны, в бумаги и царило впечатление неловкости. А один раз председательствовавший Каменев сухо сказал: «Феликс, ты здесь не на митинге, а на заседании Политбюро». И о чудо! Вместо того, чтобы оправдать свою горячность («принимаю, мол, очень близко к сердцу дела партии и революции»), Феликс в течение одной секунды от горячего взволнованного тона вдруг перешел к самому простому, прозаическому и спокойному…
Надо добавить, что когда Сталин совершил свой переворот, Дзержинский с такой горячностью стал защищать сталинские позиции, с какой он поддерживал вчера позиции Зиновьева и Каменева (когда они были у власти).
Впечатление у меня, в общем, получалось такое: Дзержинский никогда ни на йоту не уклоняется от принятой большинством линии (а между тем иногда можно было бы иметь и личное мнение); это выгодно, а когда он, горячо и задыхаясь, защищает эту ортодоксальную линию, то не прав ли Зиновьев, что он использует внешние эффекты своей грудной жабы?»[39]
То есть выходит, что в политических делах Дзержинский не был самостоятельным. Его интерес к делам металлопромышленности выходил далеко за пределы его ведомственной деятельности, тем более что свои-то ведомственные интересы Дзержинский столь же активно защищал в тот же самый момент, когда в Политбюро рассматривался его доклад о металлопромышленности. С чисто хозяйственной точки зрения позиция Дзержинского была противоречивой. С одной стороны, как нарком путей сообщения он заявлял в Госплане, что не нужно развивать паровозостроение, мол, что и так у НКПС есть большой паровозный парк, когда НКПС был чуть ли не основным заказчиком изделий тяжелой промышленности. А в то же самое время в Политбюро он обрушивался на ВСНХ и Главметалл с обвинениями, что они ничего не сделали для борьбы с кризисом, обвинил их в завышении цен.
