На короткое мгновение, в тот момент, когда Тренди взял свои карты, он засомневался в себе и поискал ответ в лице Рут, стоявшей напротив. Как и остальные, она вся была в игре, в мире Командора. Тренди снова охватил страх. Он попытался сконцентрироваться на своих картах. Командор сделал знак начинать.
Тренди выбросил первую фигуру и облегченно вздохнул. Ощутив притягательность и фатальность этих кусочков раскрашенного картона, он почувствовал себя свободным. Подобная свобода ничего хорошего не сулила, и он знал это; но этот грех был наслаждением, преображавшим все вокруг.
С первых обменов картами все зрители замерли. Партия обещала быть довольно длительной. Поглощенный игрой, мучимый желанием победить, Тренди больше не ощущал времени. Отныне его ничто больше не интересовало — ни недовольная гримаса Сириуса, ни красота Анны Лувуа, чей аромат духов, усиливавшийся благодаря меху, становился все сильнее, пока не превратился в мощные испарения, окутавшие Крузенбург. Время от времени Тренди позволял себе взглянуть в серые глаза дивы, стараясь угадать, на что намекает ее холодный взгляд. Постепенно он начал ее понимать. Эта нечаянная удача привела его в бурный восторг. Несколько подач они уже выиграли. Анна Лувуа злилась, не обращая внимания на удрученные гримасы своего партнера. Проиграв бриллиант, она сняла с себя золотое кольцо в форме змеи, затем часы и платиновый браслет. Без тени волнения Командор, в свою очередь, выставил жемчужные запонки, потом часы и, наконец, табакерку. И всякий раз Крузенбург и Тренди выигрывали. Невозмутимая певица равнодушно отодвигала ставку в угол стола. Причиной проигрышей Анны Лувуа не было невезение — она очень плохо считала. Несколько раз ее ошибки были такими явными, что по рядам зрителей пробегал неодобрительный шепоток. Когда перешли к последней раздаче, стало очевидно, что она проиграла. Слуга Командора проскользнул между приглашенными, предлагая сигары и кофе. Пока Сириус тасовал карты, Командор подошел к Анне.
— Мне об этом говорили, — сказал он, — но я не хотел верить. Ваша страсть к игре не ослабела, Анна.
Ее меховая накидка соскользнула, обнажив красивые плечи. Анна дрожала, но непонятно было, от того ли, что услышала свое имя, произнесенное этим голосом, или от прикосновения к своим плечам унизанных кольцами пальцев Командора. Она его не оттолкнула.
— Не играйте больше, — продолжал он. — У вас мания величия. Это вас погубит.
— Гибель! Вечно у вас на уме это слово. Я живу, как мне нравится.
