Желания | страница 58
Командор провел Тренди в комнату. Все сгрудились вокруг дивы, уже усевшейся за игровым столом.
— Идите сюда, — сказал Командор и сделал Тренди знак сесть напротив певицы. — А вы, Анна, садитесь с этой стороны. Вы будете играть с Сириусом, против Констанции и нашего молодого друга. Вы ведь всегда обожали игру.
Анна без возражений села справа от Тренди. В поисках карт Командор наклонился над комодом, на котором в ряд стояло множество шкатулок. Похоже, он их коллекционировал.
— Я всегда любила играть, это правда, — ответила Анна. — Но я играю только на деньги. Без денег игра не представляет для меня ни малейшего интереса.
— У вас есть деньги? — спросил Командор. — А я думал, вы промотали родительское состояние в местном казино. Значит, у вас что-то осталось?
— Едва ли. Но у меня есть драгоценности.
И помедлив, Анна показала бриллиант, который носила на левой руке.
— Играем на деньги, — заявила она. — На деньги или на драгоценности.
— Прекрасно, — сказал Командор, не изменяя своему спокойствию. — Констанция будет моим посредником в игре против вас, Анна. Но, на мой взгляд, вы слишком самоуверенны. Констанция опасна в игре, как кошка. Как, впрочем, и во всем остальном. Верно говорят, что карты — отражение того, чем являемся мы сами. Вот моя ставка.
И он показал свою драгоценность — золотую галстучную булавку. Зрители молчали, думая лишь о том, как занять места получше позади игроков. Тренди почувствовал на себе взгляд Крузенбург и притворился, что осматривает комнату. Каждая стена была украшена одной картиной, представлявшей карточную фигуру: над раздвижной дверью — трефовый туз, затем пиковый валет, бубновый король и, наконец, над комодом, где Командор выбирал колоду, червовая дама. Но в отличие от других картин, стилизованных под карту, это оказался портрет реальной женщины, написанный с поразительным мастерством, словно увеличенная копия со старой фотографии. Художник воспроизвел мельчайшие детали: изящную линию бровей, крошечные завитки старомодной прически. Немного нарочитый макияж вокруг глаз подчеркивал горящий взгляд женщины, ее диковатое лицо, красотой напоминавшее, хотя и очень отдаленно, Анну Лувуа. Интерес Тренди не ускользнул от Сириуса. Прежде чем занять свое место, он наклонился к нему.
— Леонор, — прошептал он. — Та, что построила этот дом.
И, видя, что Тренди ничего не понял, добавил еще тише:
— Мать Командора.
Тренди лишился голоса. Он с удовольствием продолжил бы изучение портрета, если бы Командор не выбрал наконец лаковую шкатулку, которую поставил перед Крузенбург.