— Добро, Кизяр. Я принимаю твое условие.
Хан и Владимир разошлись.
Великий князь послал глашатаев по всем дружинам со словами:
«Не отыщется ли дюжий воин, кой бы схватился с печенегом?»
В каждой дружине были сильные и рослые воины, но полной уверенности не было.
— Хорошо бы допрежь глянуть на печенега, — говорили дружинники.
Вот и Ярослав поехал в шатер великого князя.
— Дело ответственное, отец. Много наших воинов жаждут сразиться с кочевником, но не худо бы допрежь глянуть на супротивника.
— Добро, Ярослав. Я пошлю гонца к хану.
На другой день явился печенег, «великан страшный».
Князь Владимир приуныл: гора, а не человек. И где такого богатыря сыскал Кизяр? В русских дружинах не найдется ему равных. Но отказаться от поединка — бесчестие. Господи, неужели быть великому сраму?!
Переживал и князь Ярослав. Впервые он накануне яростной битвы, и вдруг такое неожиданное предложение хана! Всё русское войско в затуге, а хан Кизяр сидит себе на мягких подушках, потягивает из чаши кумыс и посмеивается. Он-то уверен в победе своего богатыря.
Ярослава, обычно уравновешенного, начала разбирать злость. Ему хотелось вскочить на коня и во весь опор, с копьем наперевес, мчатся на спесивого великана, дабы проткнуть его тучное чрево. В бою сей боец, наверняка, неуклюж и нерасторопен, и его легко можно сразить.
Ярослав вновь явился в шатер удрученного Владимира Святославича.
— Напрасно, отец, мы побаиваемся этого надменного печенега. Надо вызвать его на конное единоборство. Да я хоть сам готов на него ополчиться.
— В тебе заиграла кровь Святослава, — усмехнулся великий князь. — Но хан не такой глупец, дабы посадить экую гору на коня. А вот в борьбе сей муж непобедим. Его от земли и медведю не оторвать. Вот напасть на мою голову!
Владимир Святославич сокрушенно вздохнул и тотчас услышал какой-то неясный шум за пологом шатра.
А к шатру подошел мужик из обоза и увещевал телохранителей пропустить его к князю.
— Допустите, милочки. Позарез надобно.
— Недосуг князю! Проваливай, смерд!
Ярослав вышел из шатра и мужик, отвесив поясной поклон, в сердцах высказал:
— И что за люди дуботелые! Я к великому князю прошусь, а они прочь гонят.
— Аль спешное дело к князю?
— Спешное! Хочу назвать ему богатыря, кой печенега одолеет.
— А ну проходи.
В шатре мужик поведал:
— Меня Луконей Бобком кличут. Когда ты, великий князь, начал рати скликать и горожан просил подсобить, я кожевню покинул и к тебе в обоз подался. А четверо сынов пешцами в рать пошли. Остался у меня дома меньшой, прозвищем Могутка. Он, как и я, на боярина Колывана кожи мнет. Силищу имеет непомерную. С самого детства никто его не бросал оземь. Однажды я бранил его, а он мял кожу, так Могутка осерчал на меня и разорвал кожу надвое. Как былинку он сломает печенега. Не послать ли за ним в Киев, великий князь?
