— Однако, — только и произнес великий князь, и на сердце его почему-то стало тревожно.
Он хоть и обнял сына, хоть и устроил в его честь угощенье, но глаза его оставались строгими.
Оставшись в покоях с глазу на глаз, князь недоброжелательно высказал:
— Худо ты, Ярослав, посидел на Ростовском столе. И язычников не крестил, и дань мне не доставлял.
— А скажи мне, отец, в коих городах, кроме Киева и Новгорода, прошло крещение благополучно?
Ярослав посмотрел на отца в упор, и тот так и не ответил на его вопрос.
— Ну, а дань, почему себе заграбастал?
— Острая нужда заставила. Крепость Ростова оказалась маломощной, с трухлявым частоколом. Пришлось новый дубовый тын ставить, валы насыпать и ров рыть. Тьма народу понадобилась. Решил к смердам обратиться, а у них страда на носу. Посулил год дань не брать.
— Ну, а в остальные годочки, куда ты дань девал, хитрец?
— Да уж в свои лари не прятал. Дружинникам поделил, как того обычай требует.
— Обычай обычаем, — хмыкнул Владимир Святославич, — но часть дани ты обязан отсылать в Киев.
— Но ты сам ведаешь, отец, прямых путей на Киев нет. Не по воде же месяцами добираться?
— Опять ловчишь, сын. Отыскался у тебя и прямой путь. Через Смоленск!
— Но и он далек и не прост. На подводах не проедешь.
— Дружинников посылай!
— Да ты что, отец? В переметную суму много ли втиснешь? А может, мне всю дружину к тебе отсылать, оголив на полгода Ростов?
— Не ерничай! Чу, сказывают, башковитым зело стал. Не рано ли над отцом начал измываться?
— И в мыслях не держал, отец. Толкового выхода не вижу.
— А надо видеть, с оглоблю вымахал! Князь Олег еще в 907 году дань из Ростова получил. Дань и дружину! Аль того не было?
— Было, отец. Историю Руси не худо ведаю. И совсем не в дани было дело. Князь Олег вытребовал от своего наместника, дабы тот привел свою дружину в войско Олега, когда князь собирался выступить на Царьград. Наместник плыл на ладьях и дань с собой привез. Но то случай особый.
— Вот и у тебя случай особый, а дань не привез. Кем ты себя возомнил, Ярослав? Все сыновья мне дань платят, один ты самоуправствуешь!
Великий князь перешел на повышенный и резкий тон, и Ярослав понял, что дальнейшее пререкание с отцом может привести его к негодованию, в коем он становится непредсказуем.
— Не ты ль учил меня, отец, никогда не обижать дружину и всегда с ней советоваться? Я не забываю твоего мудрого совета. Мои дружинники, войдя в город, остались без жилья. Данью они расплачиваются с плотниками, кои рубят им избы, на дань же покупают себя износившуюся одежду и даже новые доспехи. Ничего нет вечного. Но даю слово, отец, что после страды, если ты меня вернешь в Ростов, я непременно вышлю тебе дань. И буду делать сие после каждого полюдья.
