- Правда?
- Конечно, правда! - успокоил жену и поцеловал ее в губки. - Только, Танечка, давай больше без экспериментов. Я ведь только с виду спокойный и покладистый, а на самом деле - жутко ревнивый! Как там в "Отелло": "Молилась ли ты на ночь, Дездемона?"
Таня перестала плакать, ее лицо прояснилось.
Ох уж эти женщины, с их перепадами настроения...
*****
- Танька тебе уже все рассказала? - Влад улыбался до ушей, жена моя проскользнула за его спиной к воде, чтобы умыть зареванное лицо. - Я их сразу раскусил, по их хитрым мордочкам лица. Особенно по Иркиной физиономии. Интриганки!
- А ты - шпион! - огрызалась из палатки Ирина.
- Тоже додумались, шутки шутить вздумали... Димку бедного, так зашугала, что он весь день в камышах прятался.
- А ты, дубина бесчувственная, девчонку до слез довел, - парировала Ира.
Я слушал и молчал.
Влад был уверен в себе, а самоуверенность сильных людей часто играет с ними злую шутку. Знал бы он...
Что я такое горожу?
Пусть не то что не знает, даже никогда не догадается. И ему спокойнее, и я дольше проживу...
*****
Было около пяти. Еще и не вечер, как по летним меркам, но из-за мрачной погоды казалось, что уже глубокие сумерки. Налетавший порывами ветер шелестел сухим камышом, нервно теребил ветки, пригибал до земли траву, с хлопком натыкался на парусину палатки и откатывал назад. Костер жутко дымил, спрятаться от дыма было невозможно. Он нагло отравлял воздух именно там, где мы от него прятались.
Пахло дождем, и это меня тревожило. Если развезет дорогу, мы не сможем отсюда выбраться.
Влад посмеивался над моими страхами, мол, чем дольше мы здесь просидим, тем лучше отдохнем. Девчонки тоже беспокойства не проявляли. В конце концов, я смирился и поплыл по течению. Что мне больше всех нужно?
Несмотря на всепроникающий дым, возле костра было уютно, как никогда раньше. В тихую погоду мы не могли насладиться всей прелестью романтики странствий. Сейчас же, ветер, надвигающийся дождь и даже выедающий глаза дым, позволяли ощутить себя в роли отважных путешественников-первооткрывателей. И хотя трудностей, как таковых, в помине не было, нам казалось, что мы героически их преодолеваем. От этого становилось теплее на душе, мы вырастали в собственных глазах и находили повод гордиться собой.
Не уверен, что все в нашей компании мыслили так же, но я, почему то, зациклился именно на героях-первопроходцах.
Как бы там ни было, уныния в нашем лагере не наблюдалось.
