Кольцо из склепа | страница 27
- Молочка парного хочется, - капризно надула пухленькие губки моя женушка.
- А вдруг мы найдем деревню и больше сюда не вернемся.
- Значит, не повезет, - заметил Влад.
- Так нечестно...
- Да мы здесь весь день убьем...
Я не то, чтобы возражал, просто так сказал, но Ирка сразу ополчилась против меня.
- Ну и что! Отдыхать ведь приехали...
- И то правда, - согласилась с ней Таня. - Где еще такую красоту увидим...
Спорить с женщинами - бесполезное занятие. Я сдвинул плечами, мол, как хотите, а Влад мудро заметил, что пора бы и перекусить. Довольные прогулкой, мы отправились обратно. Вроде бы недалеко от лагеря отошли, но, когда вернулись, уже стемнело, и в небе зажглись первые звезды.
Глава шестая
Что-то меня встревожило. Заставило сердце стучать набат, оросило тело липким потом и вынудило проснуться.
Я открыл глаза.
Сознание мучительно долго возвращалось к реальности, взгляд хаотически перебегал с одного предмета на другой. Все казалось знакомым, привычным и в то же время, под впечатлением еще не растворившегося в небытии кошмара, диссонирующим и не совсем уместным. Понадобилось время, может минуты, а может и доли секунды, чтобы прийти в себя и выбросить из головы вспугнувшую ночную дурь. Но тревога осталась. Затаилась в глубинах мозга и поигрывала оттуда натянутыми струнами эмоций, напрягая мелодией беспричинного страха.
Ветер колыхал обвисший брезент, сквозь неплотно запахнутую створку проникал тонкий лучик луны, словно лезвием наискосок разрезая тесное пространство. Шуршали, словно перешептывались листья, прислушавшись можно было различить давно уже привычную и ставшую неразличимым фоном трещотку ночных насекомых.
Ничего необычного, все, как и положено тому быть.
Привидится, черт знает что…
Я отбросил полог спальника, тихонько, стараясь не задеть спящую Татьяну, выбрался наружу.
Прогоревший костер еще хранил остатки жизни, угасая, они едва пробивались красноватыми точками сквозь плотно спеленавший саван из пепла. Понадобилось несколько дуновений, чтобы возродить крохотный огонек, который затем с жадностью набросился на подброшенный корм. Сухой хворост недовольно затрещал, пожираемый жадно разрастающейся пастью, корежился, изгибался в конвульсиях, а затем, смирившись, бессильно оседал, превращаясь в бесполезное ничто.
Где-то внизу раздался плеск: то ли рыба, то ли лягушка, или еще кому-то не спится.
- Димка, ты где? - сонный голос Татьяны диссонировал с гармонией ночных звуков.