Кстати, пока доверял дневнику подробности последнего шмона, выяснилось, что в ходе его я лишился не только заточки и ножниц. Заодно с «запретами» исчезла нераспечатанная стограммовая пачка растворимого кофе и три пачки сигарет с фильтром, приготовленных на текущие нужды (пачку – уборщику барака, пачку – заготовщику пищи и т. д.). Ситуация более чем типичная. Когда же они накурятся и когда же чужой кофе начнет вызывать у них рвотный рефлекс?
Конечно, я могу написать «телегу» с описанием случившегося на имя начальника колонии, я даже имею право обратиться в суд. Вот только как я смогу доказать, что эту кражу совершили люди в погонах, для которых шмон – главная составляющая часть их работы, а результаты этого шмона (и сигареты, и кофе, и много чего еще) – важная прибавка к основному жалованью (как бы даже не наоборот), а не мои соседи? Кажется, здесь я бессилен, и бессилие это изначально запрограммировано в состав всех ощущений, что я призван здесь испытать, как важное дополнение к самому факту (не важно, заслуженного или нет) моего наказания.
* * *
Жаль молодых. Тех, кто еще не имеет собственного жизненного опыта, собственного «чутья» на жизненные ситуации. Тех, кто принимает первые впечатления от здешних нравов и обстановки за истинные и окончательные. А итоге – подмена понятий, подмена принципов, подмена морали, подмена много еще чего очень важного. Шлифовка характера и закаливание воли происходит здесь у тех, кто уже имел эти качества на воле. Если же формирование устоев личности начинается уже «за колючкой», с полузачаточного состояния, тем более, с «нуля» – рождается не личность, а монстр – «гомо арестанту с» с искривленным сознанием, с извращенными представлениями о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо», что вполне естественно.
* * *
У каждой зоны свое лицо, свои приметы, свои традиции. И наша – не исключение. Одна из особенностей ее «фирменного стиля» – восьмой дворик. Спросить через пять-семь лет у человека, сидевшего здесь: «А помнишь восьмой дворик?» – собеседник непременно встрепенется, закивает, возможно, даже улыбнется. Правда, улыбка будет кривой: «Конечно, помню…»
Между тем, «восьмой дворик» – это всего-навсего абсолютно лысый, лишенный и растительности, и всяких сооружений участок рядом со зданием администрации колонии. С двух сторон глухие высокие стены из гофрированной жести, с двух сторон ограда из колючей проволоки. В ограде калитка из той же самой «колючки». На «восьмой дворик» отправляют нарушителей. Под нарушителями понимают тех, кто, действительно, что-то нарушил (препинался с контролерами, курил не там, где надо, без разрешения вышел за пределы локалки и т. д.), или просто не понравился кому-то из представителей администрации. «Провинившегося» отправляют к дежурному, дежурный посылает бедолагу на этот самый восьмой дворик, где последний может стоять или ходить. Курить и сидеть (даже на корточках) не допускается. Пятачок восьмого дворика прекрасно виден из окон «дежурки». Соответственно, поведение узников восьмого дворика бдительно контролируется. Время наказания назначается «от фонаря». Провинившийся может пробыть здесь и час-полтора и три-четыре часа. В хорошую погоду это вовсе не наказание, а прогулка на свежем воздухе, воздушные ванны, променад. В лютый холод, в палящую жару, в проливной дождь – ощущения, соответственно, иные. На восьмом дворике ничего, что могло бы спасти от жары, дождя, снега, не предусмотрено. Отсюда – и все вытекающие последствия в виде простуд, солнечных ударов и т. д.
