Но почему тогда блатной жанр так популярен в иных, «благополучных» слоях общества? Почему и благородные владельцы элитарных охотничьих ружей, и хозяева уникальных автомобилей ручной сборки, и почтенные заслуженные вояки в отставке, и эстрадные кумиры, и отважные дальнобойщики, и отвязанные автолайнщики – потребители и распространители этого пласта массовой культуры?! Думаю, не сложно догадаться…
* * *
Был бы я большим начальником в Российском тюремном ведомстве, обязательно издал бы специальный приказ, строго запрещающий сотрудникам администрации колоний… грызть семечки. По крайней мере, в рабочее время. Ничто так не разрушает авторитет ведомства, ничто так не мешает зекам уважать (да что там уважать, просто признавать в них людей!) его сотрудников, как вид, этих самых сотрудников, усыпанных шелухой, лузгающих, сплевывающих, жующих, брызгая слюной. Возможно, в других зонах все по-другому, но в этой колонии именно так: сотрудник администрации, прежде всего, прапорщик, не говоря уже о сержантах-сверхсрочниках – это, прежде всего, существо лузгающее и сплевывающее. Портативные, вполне современные рации в их руках на подобном фоне смотрятся, как некое недоразумение.
* * *
Днем, вечером, на работе, на спортгородке, порою даже среди ночи, почти во сне в мозгу рождается много любопытных, кажется оригинальных, мыслей, выводов, замечаний, так и просящихся на бумагу в сокровенную тетрадь. Однако, выдается момент, уединяешься с этой самой тетрадью, собираешься записать все это, и… с ужасом обнаруживаешь, что доверить бумаге практически нечего. Что-то уже кажется пустяком, совершенно не достойным внимания, что-то нескромным, что-то просто банально забываешь. Из этой ситуации есть два выхода. Первый: копировать некоторых «великих», не расставаться с карандашом и бумагой даже по ночам, чуть что, сразу фиксировать свои «перлы» для грядущих книг. Второй: отнестись ко всему этому философски – что успел, вспомнил, записал – хорошо, что забыл – ничего страшного, значит, это не так важно. То, что важно, рано или поздно, все равно всплывет, напомнит о себе, а пустяков, третьестепенных деталей – не жаль. Мозг, сознание «на автомате» всегда готовы произвести своего рода естественный отбор: зерна к зернам, плевелы – в мусор. Скорее всего, изберу именно этот «второй» путь. Хотя и есть тут, что-то очень близкое к самой обыкновенной лени, безволию, неспособности организовать собственный труд. Грустно в этом себе признаваться.
