* * *
А. Солженицына, В. Шаламова, О. Волкова и прочих авторов гулаговских мемуаров перечитываю теперь под совсем другим углом, совсем другими глазами. Любопытно сравнивать тогдашнюю обстановку, «положуху» в сталинских лагерях, с обстановкой в лагерях нынешних, демократических. Удивительно, насколько разную роль играл труд в жизни зеков сейчас и тогда. Оказывается, были в гулаговской истории периоды, когда у заключенного, выполнявшего и перевыполнявшего производственную норму, каждый «отсиженный» день засчитывался за три. Широко практиковалась в сталинско-тоталитарные времена и практика дополнительных, усиленных и прочих, отличающихся в лучшую сторону от обычных, пайков для тех же «выполняющих и перевыполняющих». А ныне… Работаешь ли – не работаешь, выполняешь – не выполняешь, все едино! И срок тебе идет в обычном порядке, и в столовой та же сечка, та же перловка, те же микроскопические котлеты из сои по средам, что и для всех прочих. Выходит, вот когда существовал истинно дифференцированный подход к личности заключенного. Вот когда труд был реально действенным стимулом. Тем не менее в общественном сознании ГУЛАГ по-прежнему монстр-людоед, мясорубка, что-то непотребно страшное.
Не знаю, как в других зонах, а в наших, в сравнении с тем же самым античеловечным ГУЛАГом, трудом не воспитывают, не исправляют, а унижают, размазывают, добивают. Кстати, моя зарплата за последний месяц – сто рублей. Это при выходах во все смены, при выполнении и перевыполнении нормы (разумеется, в те дни, когда мы были обеспечены работой) в полтора-два раза! При регулярном участии в разгрузке и загрузке громадных фур (это вид работ, как я понял, вообще непонятно на кого записывается, кому оплачивается)! Еще немного, и впору нам будет требовать: «Верните сталинский ГУЛАГ!» Звучит, конечно, дико, но уж нам-то здесь видней.
* * *
Барак охвачен эпидемией кроссвордоотгадывания. Кроссворды присылают в посылках и бандеролях, приносят со «свиданок», получают в обычных письмах, в виде вырезок из газет и журналов. Кто-то, действительно, напрягает память, привлекает какую-то литературу и мозги соседей, совершенствует эрудицию. Кто-то обезьянничает – из сорока-пятидесяти слов угадает максимум три, а остальные переписывает из «отгадок» (благо, что кроссворды сейчас чаще всего издаются отдельными сборниками с помещенными в конце ответами). Часто кроссвордоотгадывание становится коллективным действом: один читает вслух и пишет, а подсказывают ему все, кому не лень из поблизости находящихся. И я иногда принимаю участие в этой форме коллективного времяпровождения, но только после персонального приглашения. Знаю, как арестанты болезненно относятся к любым формам подавления собственного «Я», стараюсь никого не «грузить» своей эрудицией, никогда не спешу кричать правильное слово, даже если я его и знаю. В итоге часто бываю свидетелем диалогов типа: «А вот часть света из шести букв, попробовал „Россия“ – не получается…» – «Не получается? Странно…» – «Наверное, составители напутали… Там такие перцы сидят – часто путают… Ты „Англия“ попробуй…»
