Операция «Катапульта» не просто подорвала доверие к британцам со стороны французов, но и заставила задуматься советское руководство: «А что если Черчилль решит, будто бакинским нефтепромыслам угрожает опасность захвата немцами, и отдаст приказ на бомбежку?» Во всяком случае, таковой приказ явно не будет согласовываться с Государственным Комитетом Обороны. Потому-то в самые неприятные, горячие дни августа сорок первого года, когда германцы рвались к Москве, заняли Киев, Минск, когда решалась судьба страны на западном направлении, в Иран были направлены части аж трех полнокровных пехотных армий Закавказского фронта. Не только для того, что бы «выбить» Иран из числа возможных союзников Гитлера на Среднем Востоке, не только для того, что бы обеспечить беспрепятственное прохождение английских грузов через территорию этой страны, но — и для того, что бы британцы не смогли нанести бомбовый удар по Баку и иной советской территории. Ведь планы бомбежек так и продолжали лежать в дальних уголках сейфов военного министерства Британии, периодически освежаемые исполнительными и педантичными штабными работниками.
Таким образом, отгородившись от Европы даже уже и не «железным занавесом», а каменной стеной, Советская Россия устремила всё свое внимание на Восток: Ближний, Средний и Дальний. С Ближним и Средним Востоком было более-менее ясно. Оккупационные войка из Ирана Советы вывели, но заключили с шахом (своим ставленником, кстати, как в реальной. нашей, так и в параллельной истории) договор о военном присутствии, то есть, о постоянных военных базах на западной и северо-западной границе Ирана, соответственно — с Ираком и Турцией. На базах этих уже через год расположились гвардейская танковая армия и особая воздушная — особая в том смысле, что была смешанной, состоящей и из истребительных полков, и из штурмовиков, и из бомбардировщиков самого разного назначения за исключением, пожалуй, только стратегических. Имея такой «весомый аргумент» при дальнейших переговорах с шах-ин-шахом иранским, советское правительство закупило «на корню», на двадцать пять лет вперед, всю иранскую нефть! Конечно, даже в такой индустриальной в сравнении с Ираном стране, как наша, всю нефть, добываемую тогда в Иране, потребить было невозможно, в принципе российская промышленность, энергетика и военные вполне обходились собственными — бакинскими и поволжскими — месторождениями. Нефть предполагалось продавать той же Британии, Франции, Германии, как и было до сих пор, однако, теперь «черное золото» из предмета простого, капиталистического торга превращалось в предмет торга и политического.
