— Почему это «супротив»? — удивился Успенский. — Она очень даже не супротив, а вполне за, только вот русских-то херов многовато даж для негритянки…
— Да чего тут многовато, — махнул рукой презрительно Дед, — всего-то десяток и побывал, а вот помнишь, к нам под Березами девка бегала? тощая, страшная, как смертный грех, а весь взвод за ночь принимала, да еще и потом домой почти три версты бежала, что б к рассвету успеть… вот — баба…
Успенский только успел было задуматься, вспоминая, о ком это рассказывал старшина, как из закутка, бледный протрезвевший, с выкатившимися глазами, выскочил молоденький солдатик с расстегнутыми штанами.
— Она… это… того… — с трудом приходил он в себя, — померла… что ли…
Пока сидящие за столом воспринимали невнятный лепет очередного неудачливого пользователя дарами платной любви, Пан уже вскочил и шагнул к закутку, успев подумать: «Опять с особистом разбираться придется…»
На топчане, раскинув в стороны ноги и прижав руки к груди лежала неподвижная негритянка, и кожа её в синем свете дежурного фонарика, казалась серой, бугристой и землистой. Шагнув поближе, Пан заметил, что так восхитившая Успенского высокая крепкая грудь девицы не движется, и вообще, вся её поза более приличествовала мертвой… Присев рядом на матрас, Пан обратил внимание, что тоненькая, едва заметная при синем цвете полосочка крови, вытекающей из влагалища проститутки, уже подсохла, а тронув девицу за шею, ощутил слабое, нитевидное биение пульса…
— Дураки, остолопы, кретины! — выругался от души Пан, оглядываясь на столпившихся у дверей бойцов во главе с Дедом и Успенским. — Вы что же — каждый ей и водки подносили…
— Ну, а как же, идешь ведь к бабе, как не поднести, — уныло загалдели за спинами командиров солдаты.
— Хватайте её — и на воздух, — распорядился Пан. — Только ничком положите, что б ежели блевать будет, не захлебнулась…
— А куда ж её на воздух? — тупо спросил кто-то из солдат.
— Да в угол, где мотоциклы стояли, — распорядился Дед и пояснил Пану: — Там дырки в стене, для вентиляции специально сделали, что бензиновые пары не накапливались, а мотоциклы сейчас у разведчиков…
— И еще, кто не брезгливый, — посоветовал Пан, освобождая проход к топчану, — суньте её два пальца в рот, проблюется, может, быстрее полегчает…
Концовка праздника была скомкана, один лишь Успенский не расстраивался, пошленько улыбаясь и подмигивая обнаружившему «покойницу» солдатику, мол, не повезло тебе, не успел. Возле стола, уже не присаживаясь, выпили на посошок, а уходя Пан все-таки позволил себе подсказать Деду, чуть отведя его в сторонку, что б не слышали ни подчиненные, ни Успенский:
