Нападавшие залегли, беспорядочно и отчаянно отстреливаясь. О продолжении атаки они уже и не думали, очень уж кусачим оказался слаженный огонь штурмгеверов. А через пару минут возле лежки Пана с размаху приземлился на живот сам Успенский. Следом за ним вокруг Пана попадали с разбега еще четверо солдат.
— Что тут у тебя? — спокойно, будто подошел чтобы вместе покурить, спросил старший сержант.
— Вылезли оттуда в самый разгар, — сказал Пан, покрепче вцепляясь в винтовку, что бы незаметно было, как дрожат у него руки.
— Много?
— Когда выбегали, человек двадцать-тридцать было, — припомнил Пан. — Ну, а пока подошли ближе…
— Понятно, — Успенский кивнул. — Во время ты, молодец.
И просигналил жестом пришедшим с ним ребятам, что б оттянулись правее, прикрывая взводный и ротный тыл.
— Держись тут, скоро все кончится, — попросил Успенский, вскакивая и быстрым броском скрываясь за обломком стены.
Старший сержант знал, о чем говорил. Не успел он и ста метров отбежать от лежки снайпера, как из овражка за пустырем поднялась вторая, хоть и малочисленная, но компактная волна атакующих. И тут же уцелевшие броневики повернули к центру обороны, к шоссе, плотная группа второй волны устремилась туда же, а вражеские солдаты на флангах просто залегли, изредка постреливая по укрытиям бойцов штурмового батальона.
А потом Пан, засмотревшись на атакующих, прозевал момент, как взревела двигателями сосредоточенная слева, на фланге, вся бронетехника батальона, как медленно, угрожающе и неотвратимо, поползли на пустырь, непрерывно стреляя, бронетранспортеры и броневики. И тут же, по единому сигналу, заревели крупнокалиберные пулеметы, и заухали разрывы мин среди атакующих…
От шума, грохота выстрелов, криков раненных и умирающих вражеских солдат на несколько минут заложило уши, а когда Пан смог уже нормально соображать, видеть и слышать, оказалось, что бой окончен. Чадно горели уцелевшие после первой атаки броневички, затихли выстрелы с обеих сторон, и только громкий, усиленный динамиками, голос капитана Мишина зло выговаривал какие-то иностранные слова.
«Прекратить огонь! Всем уцелевшим встать с поднятыми руками и собраться на шоссе. Тем, кто не может подняться, отбросить подальше от себя оружие и держать на виду руки. Исполнившим эти требования будет сохранена жизнь».
И враги по одному, по двое, а потом и целыми группами, начали подыматься с земли. С опаской, ожидая подвоха, потом все смелее и смелее выходили они на шоссе с положенными на затылок ладонями…
