Пан смутился еще больше, чем подсмотрев переодевание Марты, но его поддержал, похлопав по плечу, капитан Мишин, молодец, мол, держи марку штурмовиков.
— Все готовы? — спросил Октябрьский, притоптывая обутыми ногами по полу, обминая непривычные пока сапоги.
— Оружие, Георг? — уточнила Марта. — У меня только «валтер», но он в вещах…
— На месте обеспечат, — успокоил их Мишин, — я распорядился, но лучше б оно вам не понадобилось…
— Лучше б, лучше б, — проворчал Егор Алексеевич. — Идите все в машину, я догоню…
… Оставшись вдвоем с Прошиным, Октябрьский очень серьезно попросил:
— Вы, лейтенант, не переживайте, что я без вашего присмотра побуду. Там меня найдется кому охранять, а вот здесь… Я при бойцах не стал лишнего говорить, но, кроме нашего доктора с его материалами, за вами и тот уцелевший из подвала. Вот его вы должны беречь больше, чем меня. И еще. В случае невозможности сохранить объект, вы знаете, как поступать…
Старший лейтенант Прошин, осознав последние слова Октябрьского, чуть заметно побледнел, но ответил без заминки и колебаний:
— Есть!
— Это касается не только раненого, — добавил Егор Алексеевич, — и доктор, и все материалы, что собрали… Или вместе в Москву, или — никто и никуда…
* * *
Машину, на которой к месту встречи добирался взвод Успенского, они обнаружили брошенной на обочине. Вернее, не брошенной, на шум мотора «козлика» из окошка кабины грузовика высунулась сонная растрепанная физиономия водителя и замахала рукой, мол, там они, там, дальше…
— Ты, браток, не спал бы, — философски намекнул ему Успенский, заметив, что шоферил на грузовичке один из лучших водителей батальона.
— Да пусть спит, для того туда и посажен, — раздался голос с противоположной стороны и из-за нагромождения мусорных баков вышел Алексей Мамин, один из ветеранов взвода, со штурмгевером в руках.
— Молодцы, — скупо похвалил капитан Мишин, — умно придумано. А народ-то где?
— Впереди… километра на два ушли, что бы не мельтешить, — пояснил Мамин. — Тут народец, оказывается, ушлый и суетной, и ночь ему не в ночь…
— Понятно, — включая двигатель, сказал капитан, — но мы еще чуток прокатимся, а уж потом — пешком…
— Если беспокоитесь за меня, товарищ Мишин, то напрасно, — флегматично сказал Октябрьский, — мелкий подхалимаж не оценю, а пройти пару километров я все еще могу…
На последних метрах перед небольшим уклоном, капитан выключил двигатель и козлик легко и бесшумно скатился в ложбинку на дороге. Через пару секунд возле машины стоял Волчок, всматриваясь в «содержимое» и не понимая, кому же рапортовать о готовности взвода. Его опередил Октябрьский, сидящий между Паном и Мартой на заднем сидении «козлика»:
