…К вездеходу Вожак добрался быстрее, чем разведчик к стоянке. Разбросал придавливающие маскировочную сеть сухие, крупные ветки деревьев, невесть как попавшие сюда, стянул сетку, запихнул её, почти не сворачивая, в десантный отсек. И едва тронулся, как увидел свою группу, пробирающуюся через полегший мертвый бурьян в сторону поселка. Зрелище едва плетущихся по бездорожью людей, пытавшихся еще и тащить кто на себе, а кто и просто за собой кое-как упакованные вещи, было жалкое и душераздирающее. Даже привыкший к нему Вожак с трудом сдержал слезы и одновременное желание разогнать вездеход и пройтись гусеницами по согбенной цепочке женщин, детей, мужчин, что бы ныне и навсегда прекратить их мучения.
Чуть наддав газку, Вожак легко их догнал и перегородил путь колонне. Открыв дверцу, он выглянул из вездехода и позвал:
— Эй, люди! Быстро загружайтесь! Проехаться — оно быстрее будет…
И добавил про себя, возвращаясь на привычное место за рычагами: «А то ведь до смерти устанете, пока дойдете, некому будет обед готовить, разве что, Лягушонка, как всегда выручит…»
…Как и думал Вожак, люди не очень-то обрадовались давно забытой крыше над головой. Никто не разбредался по дому, в котором могло поместиться еще три раза по столько народу, как сейчас, да еще и свободного место осталось бы вдоволь. Все сгрудились в одной просторной комнате с большим овальным столом в центре, наверное, бывшей столовой. Здесь и приготовили скудный обед, жалея, что в самом доме нечем поживиться из съестного. Здесь и пристроились спать после еды, привычно постелив и укрывшись плащами химзащиты, подложив под головы противогазные сумки и маленькие котомки с личными вещами, у кого они были. Вожак, побродив между спящими, перекинулся парой слов с Зоей, единственной, кроме дозорных, кого не сморил сон, а потом ушел к вездеходу, оставленному подальше от домика, но тоже под крышей полуразрушенного от времени и былых едких дождей деревянного сарая. С единственным верным средством передвижения Вожак мог заниматься круглосуточно, дело находилось всегда, тем более, никто, кроме него, ничего не понимал ни в двигателях, ни в ходовой части вездехода. А учить этому кого-то из бегущих, даже мальчишек, не получалось. У людей исчезла тяга к знаниям вместе с физическими силами. Что может случиться с группой, если сам Вожак пропадет, он старался не думать. Идти пешком по степи в ежеминутном ожидании стрельбы и криков преследователей — уж лучше сразу лечь на землю и дождаться смерти без лишних мучений.
