- Это для начала, - бросает он.
- Тогда переходи к середине, иначе ты до завтра не продвинешься дальше начала, - во рту солоно, и на зубах скрипят крошки, словно я наглоталась песку.
- До завтра надо ещё дожить, Близзард, - спокойно говорит он. - В Утгарде холодно, но гораздо хуже будет, если до этого я переломаю тебе всё, что смогу.
Я сплёвываю кровь и смотрю на стажёра. В его глазах что угодно, только не безразличие. Ненависть? Интерес? Жалость? Тоже нет. Страх перед насилием?
В точку. Он ненавидит, но он ещё не научился насилию. Не научился получать удовольствие от него. От боли. От ужаса жертвы. Ничего, ты сможешь, Эдвард, малыш Эдди, рано или поздно, всё впереди. Охота. Хищники. Добыча. Учись, студент...
Дориш, видимо, замечает ровно то же самое, что и я, и делает аналогичные выводы. Он хватает меня за руку и рывком задирает рукав платья.
- Ну-ка, покажи ему ещё раз, что там у тебя выжжено, Близзард. И расскажи, чему для тебя равняется цена жизни, ведь он ещё не знает, что нулю, он только читал, что так бывает. Блесни интеллектом, расскажи про "чистильщиков" - рыцарей без страха и упрёка. Лижущих пятки своему хозяину, как дворовые шавки, - он словно примеривается, а потом с ненавистью выплёвывает последнее. Эдвард вздрагивает, с ужасом глядя на отпечаток утгардского тавра. Дориш обводит пальцем его контур, нежно гладит меня по руке, как любовник, которого, кстати сказать, у меня никогда не было.
- Позволишь личный вопрос, Дориш? - с издёвкой говорю я. - Татуировки побуждают тебя думать о непристойностях?
Он, не слушая меня, продолжает:
- Хорошие манеры оставь для тех, кто за этими стенами снаружи. Понял?
Стажёр молча кивает. Дориш отпускает мою руку и проводит пальцем по щеке. Я в отвращении отшатываюсь.
- Ну, что, посекретничаем? Что за дельце у вас было к Джонсонам - ведь не дуэль же и не кровная месть? Что твой хозяин хотел от них? Неужто не расскажешь, Близзард? - почти ласково спрашивает он. - Мне - да не расскажешь, а?
Я гомерически хохочу. Дориш ухмыляется, и достаёт из стола кастет. Он с нескрываемым удовлетворением демонстрирует его мне, а потом с силой насаживает на пальцы.
- Дьявол меня подери, да ты, оказывается, знаешь толк в удовольствиях, - говорю я, и, едва перестав хохотать, начинаю снова. Ну, смешно же, чёрт возьми. Так смешно, что слёзы выступают из глаз. Давай, Дориш, ведь это приятно, уж мне ли не знать?
