Ночная операция прошла нормально. С помощью хирургического вмешательства из брюшной полости Гейдриха были извлечены посторонние предметы — осколок английской бомбы, кусок жести от кузова машины и клок эсэсовского генеральского мундира. Если бы вместе с этими предметами не лежала в формалине селезенка обергруппенфюрера, данный клинический случай не выходил бы за границы легкого ранения. По крайней мере так полагали три светила нацистской медицины. Шеф нацистской безопасности каждую минуту мог прийти в сознание: врачи не отходили ни на шаг от его ложа, ни один из них не хотел ради нескольких затяжек сигаретой пропустить этот момент.
Бежали секунды. Из них складывались минуты, они вырастали в часы. Тем временем трехмоторный «юнкерс», принадлежавший тому, кто еще не пришел в сознание, оставил позади себя быстрое течение Вислы.
С октября 1939 г. мать польских рек была переименована в Вейхзель, а вся польская земля — в генерал-губернаторство, хотя это и звучит не совсем по-немецки. Немецкое название побежденной Польши почерпнуто из французского словаря, а его содержание — из французской колониальной политики. Тут создатели «нордической» или «новой» Европы не побоялись учиться даже у «расово неполноценных» народов.
А разве с названием «протекторат» не та же трагикомедия?
Пассажир самолета Ю-52 специального назначения мог бы кое-что рассказать об этом. Он провел первую ночь после начала оккупации, 15 марта 1939 г., в Пражском Граде в качестве эксперта при Гитлере и его министре иностранных дел Риббентропе.
В эту ночь долго совещались о том, какое название подобрать для чешской земли, чтобы оно как можно точнее обозначало будущее подчиненное положение этой страны по отношению к третьему рейху. Гитлера тогда заинтересовало предложенное Риббентропом французское название «протекторат». Он даже согласился принять за основу договор о протекторате между Францией и тунисским беем от 1881 г. «Почему бы нет? — усмехнулся фюрер. — Чехи зарились на французские законы еще в Версале». И вот утром 16 марта он подписал в Градчанах декрет об образовании «протектората Чехии и Моравии», который в большинстве пунктов просто копировал французский колониальный договор.
Единственный пассажир самолета Ю-52, идущего курсом на северо-восток, думает о протекторате и о фюрере совсем в другой связи.
Он сидит за удобным раскладным столиком. Перед ним коричневая кожаная папка с тисненой надписью: «Секретные дела государственной важности».
