Однако решались оперативные задачи, – как они и решаются вообще, – лишь за счёт текущих средств, как уже имеющихся у природы, то есть за счёт сырья, так и созданных предыдущими поколениями.
Текущая, внесистемная политика расточительна, она не способна заниматься созиданием общественной, социальной, хозяйственной жизни, то есть самих условий для жизни как таковой. А те, кто поднимались к власти в России в девяностые годы и сейчас являются руководящей верхушкой страны, не могут разрабатывать системную, системно обоснованную политику. Любой здравомыслящий человек это видит и понимает. Их разговоры о стратегии, их планы по развитию реальной экономики – ничто иное, как благоглупости текущих управленцев. Такие разговоры повторяются со времени Перестройки. Управленцы воссоздали, восстановили текущую власть, - да, с раздутым, неэффективным, насквозь коррумпированным чиновно-полицейским аппаратом, но всё же воссоздали, – посредством такой власти подготовили предпосылки для дальнейшего развития России. И тем самым выполнили свою историческую задачу.
Теперь приближается время, когда их должны сменить собственно политики, - стратеги общественного и социального развития, ибо только через долгосрочную историческую стратегию общественного и социального развития возможно налаживать созидательную и высокоэффективную деятельность, определить ясные цели и задачи, выстраивать обоснованные планы, новый уклад жизни для нескольких поколений. А внутренняя стратегия, чтобы быть предметной, прямо взаимосвязана со стратегией развития отношений с окружающим миром, и без неё, без внешней стратегии повисает в воздухе, превращается в бесполезное словоблудие. Современный же окружающий мир глобальный, и для практически полезной внутренней стратегии необходимо вписать её в глобальную стратегию, взаимообусловить с глобальной стратегией, связать с глобальной политикой на обозримую историческую перспективу.
Однако созданная за полтора десятилетия структура власти и отношений в России отвергает, не допускает появления разработчиков стратегии общественного и социального развития внутри власти. Ибо очень многими в таких разработчиках видятся угрозы сложившемуся положению вещей, личным управленческим интересам, личному положению и доступу к всевозможным ресурсам. Это доказывается провалом всех попыток сформировать центры стратегических разработок вблизи власти, полным отсутствием таких центров.
Поэтому приходится заниматься разработками стратегий общественного, социального и государственного постиндустриального развития на свой страх и риск. То есть делать, прямо скажем, самую неблагодарную, не дающую текущей прибыли и даже опасную работу.
