Тогда как же мы видим мир и почему терпим в этом неудачу? Допустим, человек в глубоком сне. По мере его постепенного пробуждения осознавание им его собственной ситуации увеличивается: "Утро, я в постели". Он выборочно ощущает свое окружение, испытывает к нему свои характерные чувства, вспоминает свою настоящую ситуацию в ее отношении к прошлому, к своим надеждам и планам на будущее. И так он есть. Это одно из описаний пробуждения к миру. Но что же в действительности происходит в наших умах? В стадии глубокого сна мы очень открыты, но в то же время весьма тупы и тяжелы - нет осознания, нет резкости, нет ясности. Затем мы постепенно пробуждаемся, и вокруг неясного центра собираются смутные чувства. Затем у нас возникает определенный настрой чувств, настроение - мы узнаем объекты с помощью органов чувств и выборочно выделяем некоторые аспекты этого поля... мы имеем тело, мы видим, мы слышим, что-то причиняет неудобство... а затем мы связываем все это с нашим обычным образом мышления и соотносим с нашим всплывшим прошлым и нашим предполагаемым будущим.
За доли секунды мы создаем "мой мир" или "мое я" соответственно привычным паттернам и реакциям. Наши органы чувств различают предметный мир, а наш ум интерпретирует полученные перцепции, мысли, слова, образы, суждения, чувства, концепции и т.д. Мы определяем наше "я" лишь после того, как распознали, разнесли по категориям, разложили в своем каталоге эти различные фрагменты. Но эти индивидуальные аспекты становятся объектом для многих изменяющихся условий, затемняющих наше первоначальное осознавание или ясность так, что мы видим мир через серию фильтров. Хотя эти фрагменты или видимости кажутся реальными, они не имеют какого-то отдельного существования сами по себе, поэтому не следует маниакально привязываться к оконечному образу или картине. Если исследовать все эти "рефлексии" или фрагменты, можно обнаружить более широкий, более проникающий и идущий от сердца способ их адекватного понимания. Это момент Шуньяты.
"Хорошо, теперь почему вы говорите Шунья? Почему не выбрать какое-нибудь другое слово?" Причина заключается в том, что Шунья только символическое описание. В действительности же не о чем говорить, нечего символизировать, нет слов описать или объяснить это, нет провода к интеллектуализированию, нечего интерпретировать и не с чем контактировать. Все концепции, всякая возможность на относительном уровне растворяются, тают... и становятся молчанием, за пределами всякого описания.
